— И где твоя прелестная супруга? Что-то ты не выглядишь счастливым. Вы все еще в ссоре?

— Зар, оно тебе надо? — лениво выгнул бровь Тариэл, устраиваясь поближе к камину. В доме было довольно прохладно и сыро, как всегда бывает в нежилом помещении. — Мы и не пытались помириться, приятель, потому что не ссорились. Этот брак с самого начала был обречен на провал. Мне осталось дождаться положенного срока, чтобы его расторгнуть. Если б не Рокси со своим "спорим, что у тебя не хватит смелости восстановить имение", я бы не затеял эту историю с женитьбой. Или подошел бы к делу без спешки. Можно же было и в самом деле взять деньги под процент, а еще лучше — сразу выставить имение на торги.

— Ты выставил родовое гнездо на торги?! Тар, ты сошел с ума? Как ты собираешься жить? А Артур? С чем ты оставишь малыша? Как — никак, он твой брат, не можешь же ты бросить его на произвол судьбы!

Тариэл ударом ладони по днищу выбил пробку из бутылки и налил вина в два бокала.

— Брось, Зар! Если бы всех бастардов признавали их родственники, — шагу нельзя было бы ступить, чтобы не наткнуться на какого-нибудь полукровку. К тому же именно этому отродью не грозит нищета и бесправие. Даже фамилия у него будет законная.

— ?!

— Леди Апрелия усыновила мальчишку, — нехотя пояснил Тариэл, с отвращением глядя, как в бокале переливаются рубиновые искры. — Мы сошлись на том, что она не претендует на собственное приданое, а я отдаю все права на ребенка. Теперь еще продам это чертово поместье со всеми прилагающимися землями, прудами и беседками, и уеду. В столицу. Я уже снял там вполне приличный дом, где можно жить, не вспоминая о прошлом. А какая там очаровательная хозяйка! М-м-м! Вдова чуть старше меня. Ни детей, ни близких родственников.

Зарион потряс головой, ошарашено глядя на приятеля.

— Тар, я тебя не узнаю! Откуда столько цинизма?! Ты же был вполне вменяемым человеком! И малыша ты любил! Я же помню, как ты носился с ним два года! С рук не спускал. Даже я, уж на что люблю своих детей, но до такого не доходил! Во всяком случае, я боялся взять на руки только что рожденного кроху.

— Видишь ли, тогда я думал, что Артур — МОЙ ребенок. Ребенок от ЛЮБИМОЙ женщины. А оказалось, что его мать — шлюха, и он сам — ублюдок. А теперь выяснилось, что он — ублюдок моего собственного отца. И как мне жить здесь дальше с таким пятном? Рога — ладно, рога у наших аристократов если не у всех поголовно, то через одного. Пошепчутся и забудут. А вот такое! Ну уж нет! Граф Тариэл Тарский больше никогда не будет посмешищем. Хватит.

Он торжественно глотнул вина, словно скрепляя этим свои слова. Сморщился и выплюнул вино в камин. Пламя чуть заметно качнулось и зашипело. Запахло приторно и противно.

— Кроме того, в столице я посетил магическую академию. Все подтвердилось — у меня есть искра магии воды. Не столь сильна, как у этого ублюдка, но вполне можно развить в полноценный Дар. Именно этим я и займусь. Кстати, леди Силла нам соврала. Никакого особого приказа по поиску и подбору пар с магическими способностями нет и не было. Было лишь указание обратить пристальное внимание на тех, кто сам захочет развить Дар. И по поводу полугодового воздержания — ложь.

Так что все ограничения снимаются — можешь и дальше любить свою жену. Или кого ты пользуешь, пока она на сносях? Впрочем, мне это не интересно. Зарион скрипнул зубами, но смолчал. За окнами бушевала страшная гроза, и ехать куда-либо в такую погоду было глупо и опасно.

— А что ты ставил на кон, когда спорил с Рокси? — перевел он разговор. Тариэл ухмыльнулся.

— А, пусть берет все, что захочет, из этого дома! Я дал им разрешение вывезти все, вплоть до коврика у двери. Ему и леди Апрелии. Будем считать, что я проспорил Роксидиону, а моя пока еще жена вложила достаточно сил в приведение дома в относительный порядок. Так что буду благодарным. И за дом, и за то, что избавила меня от головной боли с ублюдком. Твое здоровье, Зар!

Однако, вино снова не пошло впрок.

— Дочка, чаем напоишь ли?

Батюшка заехал к нам перед самым ливнем, и вот теперь мы сидели с ним вдвоем в бабушкином кабинете, расположившись в креслах. Комнату отмыли, отчистили от пыли и паутины, открыли заколоченные ставни, и поменяли шторы с темно — коричневых на бежевые в клетку. Стало светлее и как-то веселее, что ли.

Но все равно — ощущение мужского присутствия давило.

— А как же, батюшка, — озорно улыбнулась я. — Нянюшка за дверью уж истопталась с чайником и плюшками. Нянюшка!

Ох, до чего ж я люблю вот такие тихие спокойные вечера! Артур вместе со щенком сейчас в гостиной пытают Иеремея и Верта. Лита и нянюшка рукодельничают, пристроившись там же. Слава Светлейшей — граф Роксидион домой уехал. Вот беспокоил меня его сиятельство, сбивал с панталыку, заставляя то смеяться, то грустить, то тихо радоваться… Впрочем, что я! Не о нем сейчас…

— А кабинет-то таким и остался, — заметил батюшка, оглядывая комнату. — Каким был при деде моем Гордее Еремеиче, таким и остался. Ничего тетка Аксинья так и не поменяла. И шкафы эти мрачные, и диван… Давненько я сюда не захаживал. Почитай — лет двадцать. Не любила Аксинья, когда тут ходили. Не знаю — что уж она тут хоронила — прятала, а только не любила. Не нашла ли тут чего интересного?