И всё-таки он слушал. И о том, что случилось уже здесь, и о всеобщей неприязни, и о гоноре драконов, и.

— Это глупости, я не могу быть вот так, насильно, какой-то чужой парой! Так бывает только в книгах, — шепчу, цепляясь за чужой плащ.

— Но это так, — усмехается мне темнота, в которой горят золотые искры, — поверь мне, девочка, это действительно так. Понимаешь ли. я привёл тебя сюда ради него. Ради Асайши.

Он не сказал "Аргата", а меня это тогда не насторожило.

— Что?

— Он слаб и умирает. Ещё немного — и я потеряю его. Одного из двух оставшихся. Я просто не могу его отпустить. Нужно вернуть его вторую ипостась. Излечить его душу. Но иногда и боги не всесильны.

— Хотите сказать, моя любовь его спасет? Вмиг станет счастливым драконом? — ядовито шепчу, чувствуя горечь.

Ведь знала же, что никому не нужна сама по себе.

— Не сразу, — тихий прохладный смешок, от которого волосы встают на голове дыбом,

— за секунду даже ежики не родятся. Но отчего ты так злишься, милая моя душа? От того, что тебе не дали пресловутой свободы выбора? — голос ответным ядом растекался по моим венам.

Я вдыхала его. Голос, магию, касание, оттенки тона, малейшее мгновение.

— Свобода у тебя есть, — меня ласково, как ребенка, погладили по голове и крепко прижали к чужому телу, скрытому под плащом, — можешь полюбить, а можешь его убить. Можешь стать счастливой — а можешь умереть. Парность никому и ничего не навязывает. По крайней мере, в плане чувств, — смешок, — если вы полюбите, то полюбите сами. Но вас будет тянуть друг к другу. Забавно, правда?

Ничего забавного в том, чтобы ближе познакомиться с тем, кто вызывал жгучую неприязнь, да и сам меня не жаловал, я не видела.

— Нисколько, — одним движением резко стёрла и слезы с лица, и мгновение постыдной слабости, — видеть его не желаю.

— Как хочешь, — я забыла, с кем разговариваю. Обманулась лёгкостью тона и мягкостью прикосновений.

Я так и не видела его лица. Но слышала, как вырывается из чужой груди отрывистый клокочущий вздох.

— Но не забудь, что только благодаря метке ты попала в Академию таким способом. Только благодаря ей тебя не забрали и не уничтожили в первый же день. И только благодаря ей ты сейчас в безопасности.

Он рассмеялся — холодным металлическим смехом, который продрал до дрожи. А потом убрал руку от моего горла и снова крепко прижал к себе, обнимая.

— Все твои проблемы — мелочь по сравнению с тем, что будет без защиты метки. Но я не стану угрожать тебе, — вкрадчивый шепот, — просто убью любого, кто посмотрит на тебя, как на желанную женщину, — закончил резко.

— Интересно, сам-то краэнг знает о вашей трогательной заботе?

Моя попытка отстраниться… не удалась, одним словом. Нет, меня прижимали, как сладкоежка любимый пирожок с повидлом!

— Они подозревают. И понимают, что без меня были бы мертвы, — снова смешок. Снова странная недосказанность.

Да что ж он такой весёлый, а? У них в пантеоне что-то в воздух подмешивают? А потом боги начинают работать свахами?

— А вы.

Он понял. Конечно, понял. Не мог не понять.

— И я жив, лишь пока живы остатки моего народа.

Стало… неуютно. "Мы в ответе за тех, кого приручили". И не послали. Но не настолько же!

— Бог жив, пока в него верят, душа моя, — тьма из-под капюшона усмехнулась.

Чужие руки, скрытые там же туманом, жадно касались моих волос, плеч, рук, как будто бог пытался согреться. Бог. Я не верила — не могла поверить. Не воспринимала. правильно.

— Я сделаю тебе подарок. Не благодари, пригодится, — мурлыкнули тихо, — когда же ты будешь готова, то сама придёшь ко мне. Обретя шанс взлететь, никто не захочет ползать, — странно закончил он, — а пока. вот тебе мой шанс выиграть. Да и твой малыш заспался. Пора его уже встряхнуть.

О чем он?

— И будь осторожна! Ты завидная мишень для его врагов.

А меня кто-нибудь спросил?

Голос растаял. Теплые объятья исчезли.

А я оказалась стоящей на пороге Академии.

Огромные часы на настенной башни пробили пятый такт. В животе всё завязалось узлом. Стоит поторопиться, если я не хочу опоздать на дуэль. Действительно, неприлично будет проигнорировать настолько страстно стремящегося на встречу кавалера.

Двор был полон народа. Кого здесь только не было! И старшие курсы — судя по немного другой форме и возрасту, и молодые аспиранты, и даже, кажется, работники кухни и кое-кто из младших преподавателей!