Было просто невыносимо жарко!

Настолько, что я стянула с себя спортивную кофту, повязав предусмотрительно на бедра и скрутив грязные заляпанные волосы с тугую шишку, которая держалась торчком уже даже без резинки черт побери, снова подумав о машине.

– Итак, ты очень сильный. Очевидно, что такой же быстрый. Ты знаешь мои эмоции. Умеешь читать мысли?

Франки даже не оглянулся на меня и мои попытки разнообразить нашу дорогу хоть каким-нибудь общением, не пытаясь выведать что-то запретное, а стараясь просто поддержать беседу.

Хотя, признаюсь, что все, что касалось его, было мне интересно до рези в животе.

– Мне это не нужно, - сухо отозвался мужчина.
– Мысли людей не так правдивы, как их ощущения.

Я быстро кивнула, в тысячный раз скользнув любовно по его совершенном телу, раздумывая над тем было ли оно результатом каких-то научных манипуляций, вроде как случилось с Капитаном Америкой в небезызвестных Мстителях.

– Лазер из глаз?

– Нет.

– Железный скелет?

– Нет.

– Умеешь глотать пули или что-нибудь в этом духе?

– Нет.

На мой тяжелый вздох, пока я пыталась вспомнить что-нибудь еще интересное и крайне необычное, Франки лишь сухо и недовольно отозвался:

– Твое увлечение комиксами про сверхлюдей не добавляет полезной информации, только засоряет мозг. Это всего лишь сказки и не более того.

– Но ведь ты же не сказка! Ты – реальный!

– Во мне нет ничего особенного.

В этот раз настала моя очередь нервно и сухо ухмыляться в его спину, думая о том, что даже его комплекция и рост выходили очень далеко за рамки чего-то «нормального» и среднестатистического!

– И летать не умеешь?
– в последний раз попытала я удачу, уже по его явно недовольному вздоху и напряженным плечам понимая, что я в очередной раз промахнулась в своих догадках, тихо пробормотав себе под нос.
– Жаль. Можно было сесть и…

Договорить я не успела, потому что Франки оказался рядом не то, что за долю секунды – за долю моей попытки вздоха, окутав своим терпким необычным ароматом, от которого мой мозг клинило и плющило, словно я была самым настоящим наркоманом!

– Села бы на меня сверху и полетела?
– рыкнул он своим окутывающим баритоном, от звука которого колени начинали трястись сами по себе, но не угрожающе, а так вкусно и обволакивающе, словно закутывал в дорогие меха. Обнаженную. Влажную. Готовую ко всему.

Ему даже не нужно было продолжать, чтобы в моей голове очень ярко и жарко вспыхнули образы того, что Франки творил сначала у дерева до шприца, а потом на разнесенной в клочья поляне во мне.

Как жадно он целует, как горячо он касается.

Всё это фейерверком взорвалось не только в моей голове, но и в теле.

И мне кажется, что Франки ощутил это все так ярко, как мог бы ощутить голодный зверь свежий аромат крови даже за много-много миль вдалеке.

Тут же эта самая «кровь» была прямо под его носом!

– Так села бы? – от его рычания на всем моем теле дыбом встали волосы, заставляя затрепетать и содрогнуться, когда он подался вперед медленно, но целенаправленно протянув руку и обхватывая меня за шею, сжимая легко и осторожно. Не причиняя боли, но делая это так властно, что теперь я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, одними губами прошептав без звука:

– Да!

Не думаю, что он ожидал услышать это от меня.

Может быть, поэтому его пальцы на секунду сжались на моем горле сильнее, и черные зрачки расширились так сильно, что синей радужки стало практически не видно.

Мне казалось, что он не может дышать, когда его широкая мощная грудная клетка поднималась и словно раскрывалась, но не было ни вдоха, ни выдоха.

..словно сам зверь внутри него рвался ко мне, пробираясь сквозь плоть и кровь этого мужчины, который терял все человеческое с каждой секундой, прорычав мне в лицо жарко и угрожающе, но вместе с тем так жадно, словно весь его мир заключался сейчас во мне одной – все его желания, стремления и побуждения:

– Я могу причинить тебе много боли, глупая!!!

Я даже не дрогнула от его рыка, лишь чуть прикрыла глаза, ощущая, как адреналин расползается по телу электрическими дорожками, кусая меня изнутри.

Но мне мало было этого пожара. Я хотела еще больше!

И он почувствовал это, вдруг отшатнувшись, словно я вколола ему еще одну порцию того странного содержимого препарата в шприце, от которого он стал словно пьяный.

Его дыхание теперь вырывалось с хриплым выдохом, когда каждый вдох был рычащий и судорожный.

Его шатало и рвало на части изнутри, отчего капельки пота показались на висках, где билась истерично тонкая венка, стекая по широкой щетинистой щеке и скуле.