*

— Покажись, живо! — Проскурин не был намерен шутить.

Ему хватило трех часов ненавистного программирования, чтобы попрощаться с хорошим настроением. Глаза Игоря светились зеленым светом, а по фамильному перстню на левой руке пробегали редкие всполохи красных искр.

— Считаю до трех! Если не появишься — пеняй на себя! Один… Два…Два с половиной…

Не дождавшись угрожающего «три», рой насекомых хлынул из недр дома, закружился причудливой каруселью жужжащей каруселью и предстал перед грозным Проскуриным хрупкой девушкой с седыми волосами.

— По какому праву ты хозяйничаешь на моих землях, а?! — гневно спросил плакальщицу Игорь.

Та лишь глядела на него белесыми глазами и ничего не говорила в свое оправдание, отчего Проскурин закипал еще сильнее.

— Отвечай мне, иначе я тебя уничтожу!

В подтверждение своих слов он вскинул руку с кольцом на манер мушкетеров из советских фильмов, готовых к неравной дуэли. Плакальщица все так же оставалась безучастной, лишь руки ее, то и дело одергивающие платье, выдавали переживания, а Игорь, видя это, не знал, как ему поступить.

Убивать существо из Нижнего мира он не собирался.

Припугнуть слегка.

Надавить.

Выяснить, что плакальщица забыла на его территории и отпустить подобру-поздорову, дав перед этим хорошего пинка и пожелания попутного ветра в спину.

Мысли Проскурина смешались окончательно, когда не выдержавшая такого давления потусторонняя девушка с судорожным воем опустилась перед ним на колени и закрыла голову руками, принимая то, что с ней мог сделать Игорь.

А Игорь понял, что ничего ей сделать не может.

Кроме одного.

Привязать к себе.

Сделать ее верной спутницей в качестве незаменимого фамильяра.

Ведь Игорю давно пора найти себе такого помощника, и плакальщица далеко не самый худший вариант… наверное.

— Тише, не плачь, я тебя не обижу… — Проскурин принялся утешать появившееся на его территории создание, ласково поглаживая колючие волосы никак не успокаивающейся девушки. — Какая же ты худая! И как в таком теле только душа держится?! Ну ничего, мы тебя откормим! Я своих в обиду никому не даю!.. Ты же будешь моим фамильяром, правда?..

Плакальщица перестала вздрагивать и лить слезы, исподлобья уставившись мутными глазами на Игоря. Тот, в свою очередь, рассматривал девушку без зазрения совести, любуясь остатками былой красоты.

Откормить! И как можно скорее, пока совсем в скелет не превратилась!

Ведь где тогда Игорь будет себе искать фамильяра, а?!

— Так что, красавица, ты пойдешь со мной? — с надеждой спросил Проскурин плакальщицу.

Существо из низшего мира недоверчиво кивнуло и протянуло ему свою ладонь, намекая, что неплохо бы даму поднять с холодного пола, пусть она не в самом лучшем виде, да и платье у нее поношенное, но она леди, будь мужчиной!

Игорь, окрыленный успешными переговорами, помог плакальщице встать, ощутив, как по его телу словно электрический разряд прошел. Вспыхнула выключенная лампочка подвала, на миг ослепив Проскурина, и тут же снова погасла. Словно ее тут и не было.

Как и плакальщицы.

Чертовка сумела сбежать!

Звучно выматерившись, Проскурин побрел домой в компании чистого мусорного ведра.

Глава 2

Вначале было слово. И слово это было «Неужели»! Неужели в чертогах павших фей окружающий мир пахнет Даней Бельским! Его специфический одеколон (смесь еловых шишек, лимонных ноток и красного перца) я узнаю из тысячи!

Ядреная смесь, убивающая наповал все и вся в радиусе одного рабочего места рядом с ценителем кошмара парфюмерной индустрии! Имела я глупость однажды ощутить сию прелесть на собственной шкуре, и больше подобных ошибок не допускали.

До того момента, пока не нарвалась на плакальщицу и не познала смерть от ее трансформации… Или нет?!

Осторожно приподнимаю веки.

Ничего не видно.

Повязка на глазах.

И пропитана она чем-то химическим, хорошо уловимым, но разобрать не могу. Но оно точно не природного происхождения, поликлиникой отдает и подобными ей заведениями.

Пытаюсь пошевелиться.

Ничего путного из этой затеи не выходит.

Поняла только, что лежу на чем-то мягком, а тело словно в смирительную рубашку завернуто.

Видимо, я осталась жива и угодила в лапы безумных ученых на опыты. Эх, лучше бы меня плакальщица в том подвале съела! А теперь вот придется мучиться, страдать и молчать, молчать, молчать!

Ничего они от меня не узнают, очкарики проклятые!

Маленькие феи так просто не сдаются!

Дернулась.

Не поддается.