— Я не просто фея, а ваша будущая принцесса, — никак моя вредность отогрелась и оттаяла, придав моему голосу больше уверенности.

— Ах вот как, — мужчина сложил руки на груди, демонстрируя простенькую куртку и кожаные перчатки.

— Да, — с вызовом ответила я на его иронию. — Я между прочим будущая жена принца Терена, а это…

— Пошла вон, — взревел как медведь незнакомец, да так, что моя вредность сбежала, сверкая пятками.

— Что?

— Что?! — в унисон удивились мы с Яном.

Я тряхнула своей белой копной волос, позабыв, что они давно слиплись от грязи, обошла незнакомца и приготовилась сражаться во благо истины.

— Вообще-то это земли короля светлых эльфов, а значит без пяти минут и мои. Вам стоило бы, сударь, быть ко мне повежливее, — по мере моих слов, грудь незнакомца вздымалась все чаще, а махи руками и головой Яна за его спиной были все больше.

— Через мой труп. Эти земли ему не принадлежат!

Мужчина двинулся на меня, а я испуганно отскочила, нечаянно задев его крылом и скинув капюшон. И тут же поняла, как сильно я ошиблась. Я ошиблась домом, дверью, болотом, лесом и вообще мне пора. Удачи вам тут, ребятки, я возвращаюсь в болотце. Но вместо этого я завопила, что есть мочи:

— Хмырь!

Глава 3

Птицы, возвращавшиеся в родные пенаты, поворачивали стаи вспять и летели снова на юг, баньши, если таковые тут водились, собирали чемоданы не в силах стерпеть такой конкуренции. Ян зажал уши руками и даже зажмурился, а непробиваемый хмырь даже глазом не моргнул.

— Очень приятно, Ратмир, — самодовольно оскалилось это чудовище и указало вновь на дверь. — Тебе туда, принцесса.

Люди добрые да нечисть всякая, это что же получается? Меня же да моими граблями?

Хмырь скинул полностью капюшон и снял плащ с плеч, подав его Яну. Затем снова двинулся в мою сторону, заставляя пятиться к двери.

— Я не знаю, где я нахожусь, — стратегически отступала я задом наперед, боясь повернуться к нему спиной.

— Черная топь, — ни единой эмоции не проскользнуло на его лице, лишь в глазах загорелись два уголька.

— Я не знаю, в какой стороне Альмира, — говорила я, а сама пыталась спешно вспомнить, чем питаются хмыри. Не феями ли?

— На северо-востоке, — нахмурил он свои черные брови и его лицо, и без того устрашающее, стало выглядеть еще свирепее.

— А вдруг здесь водятся болотные кикиморы и шишиги? — со страху я вспомнила столько кровожадных легенд про хмырей, что чуть не споткнулась об порожек.

— Ну почему же вдруг? Водятся, конечно, — говорил он, а сам стягивал с рук перчатки, обнажая свою кожу серого землистого оттенка.

— Я не умею летать, — резко выпалила я, когда он вскинул руку вверх и ухватился за дверной косяк над моей головой.

Ну все, точно едят фей. Иначе как объяснить, что он склонился надо мной и шумно втянул воздух прямо у моего уха?

— Еще и убогая, — прошипел он мне на ухо и таки вытолкал за дверь.

Козел, то есть хмырь, захлопнул дверь перед моим носом, а я так и стояла истуканом, открывая и закрывая рот, как рыбка выброшенная на берег. От сырости, царившей вокруг, я тут же покрылась мурашками, первые капли дождя, сорвавшиеся с неба, угодили прямиком мне за шиворот, вдалеке раздалось уханье совы и вой какой-то нечисти, о которой я и думать боялась. Нет-нет, так дело не пойдет, я хочу в тепло. Я подошла к двери и приникла к ней всем телом, вслушиваясь в нешуточные страсти, что разгорались по другую сторону.

— Ты не можешь выгнать девушку на ночь глядя!

— Я только что это сделал.

— Но она упала из-за твоего купола!

— Она упала из-за того, что летать не умеет.

Ах, ты морда хмыриная, так это еще и по твоей вине меня Гриня уронил…

— Она едва выжила, чуть не утонула, напугана, совсем одна…

Я даже всплакнула от слов Яна, ну прямо саму себя жалко стало. Пора не только крылышками обзаводиться, но еще и нимб над головой повесить.

Вдруг мой острый слух резанул звук от удара и утробное рычание. Хоть бы мальчишку там не сожрал, а если уж сожрет, то хоть бы насытился. Именно с такими мыслями я отскочила от входной двери и вовремя, потому что она тут же открылась, обдав меня светом и теплом.

— Заходи, — зыркнул хозяин на меня своими глазищами. — И не забывай, что ты тут гостья.

Я послушно впорхнула в гостеприимно приоткрытую дверь. Гостья — это хорошо, гостья — это вам не ужин. Ян, к моему счастью и облегчению, обнаружился здесь же, целый и невредимый. А я впервые задумалась над очень странным фактом: как же так вышло, что человек и хмырь называют себя братьями. Мама у них такая неразборчивая? Или папа коллекционер? Но спрашивать вслух, естественно, не решилась. Пусть сначала накормят.