— Ну, хоть математику понимаешь, — он вздохнул, — уже неплохо. И чертишь хорошо. У меня все наоборот.

— Если ты меня подтянешь, то я, так и быть, позанимаюсь с тобой, — после этих слов Лазарев посмотрел на меня взглядом а-ля «Девочка, ты понимаешь, с кем говоришь?».

— Спасибо за щедрость. Так, давай возьмём самое первое задание. Оно самое лёгкое. Установите соответствие между физическими законами и их формулами…

Внизу прилагалось три названия и четыре коротких строчки, состоящих из одних только букв. Я так понимаю, что одна лишняя и никуда не подходит. Сложно.

— Итак, второй закон Ньютона? — спрашивает Тимофей, и мне хочется утечь под парту. — Это самоё лёгкое. Все знают.

Так, что там про него говорила Нина Викторовна? Что-то там было про силу. А, блин, здесь во всех формулах есть сила. Ещё я помню слово масса. С ней всего две. Лазарев сказал, что это легко, значит дробная формула не подходит.

— Сила равно масса на ускорение? — скорее спрашивая, чем отвечая, протянула я. Он кивнул.

— Угадала, да?

— Методом исключения, — уточнила я, оправдываясь. — Мы просто вчера это проходили. Я вспомнила про массу, а там всего два варианта с ней. Ты сказал что это самое лёгкое. Значит, дробь быть не может.

— Феноменально, — заключил Тимофей, театрально похлопав. — Дальше. Закон всемирного тяготения?

Я полными растерянности глазами посмотрела на оставшиеся варианты. Что я знаю про всемирное тяготение? Ну, мы все притягиваемся к планете. Планета — шар. Шар — круг. У круга есть радиус. Значит мне, скорее всего, нужна формула с дробью, где непонятные мне Gm1m2 делятся на радиус в квадрате.

Я ткнула пальцем в свой вариант и пересказала свои догадки и как пришла к этому выводу.

— Ага. Только это действует, если тело на поверхности земли.

— Не важно. Главное, что правильно.

— Важно. В физике условия всегда важны.

— Можно подумать, что только в физике.

— Не умничай, а скажи лучше третий закон Ньютона.

Я закатила глаза и посмотрела на оставшиеся два варианта. Так. Ничего не понятно, но очень интересно. Мне нужна подсказка.

— Можно выбрать помощь зала?

— Нет, — ухмыльнулся парень, смотря на мои страдания. — Давай сама. Ты можешь.

— Какой вредный. Ну, пожалуйста, — вложив максимум грусти в свои глаза, я посмотрела на него, — ну пожалей меня.

— Хорошо. Там про силы. Всё, думай.

Про силы? Классно употребить подобную фразу к динамике. Так, ну тогда подходит формула, где две силы и одна из них с минусом.

— Это?

— Молодец. Ты за десять минут сделала одно задание. Такими темпами к концу года справишься.

— Мне надо не к концу, — вздохнула, вспоминая, что контрольная то через три недели. — Мне надо за три недели научиться решать на хотя бы «четыре». А ещё лучше на «пять».

— Тяжелый случай. Тогда переходим к задачам.

— А там сложно?

— Мне нет, а тебе — да, — очень оптимистично ответил Тимофей. — Ты как лучше понимаешь? Наглядно или на словах?

— Попробуй на словах. Но лучше нарисуй, — улыбнулась, вспоминая слова физички про чертежи. Как такое возможно, что человек знает физику и легко решает все задания, но при этом не может нарисовать простую картинку?

— Дошутишься, я уйду.

— Тогда Нина Викторовна применит на тебе закон наказания учеников.

— Это какой?

— Он заключается в том, чтобы приложить к ученику силу плохих оценок. За то, что кинул несчастную девочку на произвол физической судьбы.

— Угрожаешь?

— Предупреждаю.

Мы смотрели друг на друга. Я с огромным количеством смущения, а Лазарев с недовольством. Конечно, ему тут незнакомая девочка угрожать пытается. Ой. Вот это поворот, конечно. Я пытаюсь угрожать Тимофею Лазареву. Сказать подругам — не поверят ведь.

— Хорошо. Тогда смотри и внимай. Два раза повторять не буду.

Он взял мой листочек с прекрасной параболой, перевернул его и начал рисовать непонятные прямоугольники.

— Смотри. Этот квадрат — это брусок, который лежит на столе. Брусок давит на стол. Стол давит на брусок. У них всё взаимно. Ты берёшь этот брусок и передвигаешь, например, вправо. Значит, сила сопротивления будет действовать в обратную сторону. Понятно?

Понятно, что у тебя скудный словарный запас, художником тебе не стать и что даже у бруска и стола есть взаимность. Я за них рада.

— Понятно, — пробубнила, мысленно повторяя сказанное парнем, чтобы лучше запомнить.

— Теперь посложнее…

— Давай на словах, — я отобрала у него лист и карандаш. — Думаю, я так лучше пойму.

Надо будет научить его рисовать. Потому что это какой-то звездец.

— Ладно. Тогда представь кровать.

— Какую?

— Мягкую, блин! — не выдержал парень. — Какая разница, какую. Свою, на которой ты спишь.