— Ты любила своего Создателя и была предана ему, — снова начал Цинна.

— Я и сейчас предана! — огрызнулась Крис.

— Ну, так докажи это! Останься с ним в роли старшей сестры или, может быть, даже матери. Ты знаешь, что сделала Лив — вы сделали это обе. Но у нее будет собственное дитя, а это — подарок тебе! Расти его, наслаждайся недоступным для вампиров материнством! Но воспитывать его будет Эгиль. Ты знаешь, почему.

— Он сделает его колдуном? — потерянно пролепетала Крис, старясь не зареветь, чтобы не напугать малыша.

— Я сделаю его воином, магом и… славным парнем. Если ты будешь с ним. Ты бы хотела остаться со своим Создателем и… со мной?

Два ярких взгляда пересеклись и едва не заискрили.

Но Кристин погасила свой, опустив веки и поудобнее перехватив бутылочку. Потом нежно заулыбалась, наблюдая как младенец, уморительно сопя, старательно приканчивает свой первый ужин. От напряжения он даже немного вспотел — темные, слегка вьющиеся волосики на голове, стали влажными.

Кристин взглянула в лицо скальда и поинтересовалась:

— И кем ты меня видишь рядом с собой, позволь узнать?!

— Молодой мамой необыкновенного мальчика и моей прекрасной спутницей в вечности этого мира… Где будут все, кого ты любишь, и всё, что пожелаешь.

— Медовый месяц в Париже и безлимитную кредитку, — без запинки саркастически откликнулась Кристин. Но продолжила уже без тени иронии: — Я подумаю. Но сначала послушаю, что скажет моя сестра и ее грозный супруг.

— «Грозный супруг» посоветует согласиться, — зычно донеслось от двери.

В комнату царственно вошел Северянин в сопровождении своих женщин.

Цинна хохотнул — младенец вздрогнул и моментально залился плачем. В этот момент Олив глубоко вздохнула, повернулась лицом к Кристин, но не проснулась.

Вошедшая «великолепная четверка» приблизились к присутствующим.

Северянин мгновенно охватил острым взглядом происходящее — нахмурился, увидев младенца, и с несколько нарочито-неуклюжей медвежьей грацией опустился рядом Олив.

Весь его вид говорил: «Катитесь! Это — мое».

— Где мы находимся? — обратился он к своему Создателю.

— Это мир и дом, который создала твоя девочка, Арн, — с улыбкой кивнув на спящую, откликнулся Цинна.

— Хмм… «Мои девочки», Цинна, — поправил его Северянин. — Но вообще-то я имел в виду само помещение — эту комнату.

— Это спальня Олив, — подняла на викинга свои сверкающие глазищи Кристин.

— Спасибо, детка.

Вампир помолчал, покусал губу, зацепившись глазами за сверток с ребенком, который бережно держала рыжая.

— Я хочу, — медленно и весомо начал он, — чтобы вы все покинули это место! Я имею в виду эту комнату. И настоятельно советую тебе, Крис, принять предложение колдуна. Он хоть и лжец, но ладить с ним можно. А каждый пусть отдохнет и подумает, где и с кем он или она хочет остаться. Ведь выбор теперь, как я понимаю, огромен. Благодаря нашим способностям и порталам мы можем быть, где захотим, в любой момент. А затем… Олив восстановится, и мы снова соберемся.

— Чтобы попрощаться? — напряглась Эмбер.

— Возможно. Но — не обязательно, Эмм. Единственный, кого не хочу видеть в этом доме, и вообще поблизости — младенец.

Кристин все-таки не удержалась — глаза наполнились слезами и стали еще ярче.

— Он не то, что он был, Арн, — голос Цинны был непривычно мягок.

Скальд не дал Северянину возразить:

— Мальчишка принадлежит мне, а я и так не остался бы в доме Оливии. Вернее, я должен его вырастить, поддерживая в этом мире равновесие и покой.

— «Мальчишка»… — поморщился викинг. — Позже, скальд! Ты все объяснишь нам позже. Уходите.

Вампир повернулся к спящей и перестал обращать внимание на остальных.

Кристин шмыгнула носом, взглянула на строгий профиль викинга и одним движением поднялась, не выпуская ребенка из рук. Соскочив с огромного ложа, она кивнула Эгилю, и тот без звука направился за ней к дверям.

Вампирши последовали их примеру.

Только Цинна задержался рядом с викингом и легко погладил свое Дитя по плечу.

— Я рад за тебя, сын. За вас. Только не торопись — она больше не грозная рунная фея. Выполнив свое предназначение, она стала гораздо слабее, и, думаю, не осознает этого сразу.