И опасливо косился по сторонам, где там и сям просматривались твари посерьезнее. Они больше походили на полноценные скелеты, чем встретившиеся первыми скрюченные уродцы. Разве что слегка сгорбленные, как и те. Зато верхние конечности у них пусть и не такие длинные, но куда массивнее. Явно посильнее будут. И некоторые в них сжимают оружие: ржавые мечи, такие же ветхие топоры, копья, палицы. Несмотря на древность предметов, нет сомнений, что, если по мне врезать таким музейным экспонатом, рассыплюсь скорее я, чем дряхлый антиквариат.

Не знаю, кто это. Может, следующая стадия развития умертвий, может, родственные им существа, но сталкиваться с ними очень не хочется. То, что они не опускают костяные головы к земле, — прекрасно. Возможно, с нюхом у них не все так хорошо, следовательно, есть шанс, что не сумеют отыскать мои следы.

Увы, Мелконог не зря считал всех нас невезучими.

Шанс не сработал.

Один из рослых скелетов наконец наткнулся на цепочку неоднократно натоптанных следов, по которым я успел сбегать несколько раз, собирая камни. И так же, как и обычные умертвия, безошибочно направился в мою сторону.

Я не стал подпускать противника на минимальную дистанцию. Да, с умертвиями такое срабатывало, но только с самыми низовыми. Тварей, которые покруче, приходилось встречать заранее, чтобы успеть нанести их черепам несколько повреждении, прежде чем они заберутся на камень.

Очень уж не хотелось вступать в рукопашную схватку.

Вот и скелета встретил на середине подъема. Приложил его по черепу метко, с хрустом костей. Но тварь лишь дернулась, после чего завизжала куда пронзительнее рядовых умертвий и с увеличившейся прытью продолжила восхождение.

Звук нестерпимый. Я и сам едва орать не начал, неистово желая хоть немного его заглушить. Бросил еще один камень, еще и еще. Я попадал, и, по-моему, попадал удачно. Кости хрустели, череп трескался, возле макушки возник пролом, в который без помех мог пролезть детский кулак.

Но все без толку, скелет продолжал карабкаться наверх.

Отчаявшись, я, как последний шанс, подхватил самый большой из оставшихся камней, замахнулся, подпрыгнул, уже скорее не швырнул, а удар нанес, потому что работать пришлось в упор.

И вскрикнул, когда уже почти забравшийся ко мне скелет коварно выпростал правую руку. Острие ржавого меча выскочило навстречу опускающейся руке, распоров предплечье от запястья до локтя. Мясо развалило на такую глубину, что в разверзшейся ране проглянули кости.

Но, как бы ни было больно и страшно, атаку я не остановил. Увы, камень ударил чуть в стороне от пролома. И, вместо того чтобы расширить существующий, создал новый.

Однако удар вышел знатный. Скелет дернулся, полетел было вниз, с трудом удержавшись на одной руке. Наверное, пожалел, что выбрал такой момент для укола мечом. Вторая конечность теперь ушла далеко вверх, помочь не успевает.

Но, если ничего не предпринять, через секунду-другую тварь восстановит равновесие. Она пусть и трясет головой, заметно, что полученные повреждения не фатальны.

Сейчас заберется наверх, и тогда мне конец.

Ухватившись за середину дубинки, я понял, что перехватить ее поудобнее вряд ли успею. Да и не уверен, что сумею нанести ею серьезный удар. В этом она уступает большим камням, а они мне теперь, увы, недоступны.

Я с ними двумя руками с трудом работал, с одной нечего и думать.

Голова выдала ровно одну здравую идею.

Если она не сработает, я — труп.

Возможно даже — ходячий труп.

Юное пополнение для армии умертвий.

Слегка замахнувшись, вбил рукоять дубинки в один из двух проломов на черепе. Деревяшка предсказуемо провалилась в пустоту. Нестерпимо истошный визг, разрушающий мой мозг, затих. Его выключили в одно мгновение.

Алые глазницы потускнели.

Их тоже выключили.

Этот скелет был уже пятым по счету. Покрупнее предыдущих, и топор в костяной лапе выглядит устрашающе. Очень уж огромный, массивное топорище, широкое лезвие, длинный шип на обухе.

Но я не боялся. Справился с предыдущими, и с этим справлюсь. Благо есть не только опыт борьбы с этими тварями, но и кое-какой запас оружия поднакопился. Да, оно неказистое, но это куда лучше, чем отбиваться камнями и дубинкой, которая, того и гляди, сломается при сильном ударе.

Да и рука у меня успела прийти в норму. Развитое «целительство» — великая сила. Я практически мгновенно сумел остановить кровь, почти не испачкав одежду. Рана уже успела зарубцеваться. В предплечье ощущалась скованность, но понятно, что еще два-три часа, и разве что шрам останется. Да и тот рассосется через несколько дней почти бесследно.