– Да я и не сомневаюсь, Михалыч, не те это люди, чтобы в мелкие пакости играть.

– Не те… Но и ты, благодаря им, уже не командуешь своими людьми.

– Это неважно, Алексей Михайлович, командую или нет! Важно то, что все здешние охотники знают, что такое местный лес. И поэтому никто туда не пойдёт. А насколько я знаю, на такие мероприятия приглашаются только добровольцы.

– Да, Саша, только добровольцы, – усмехнулся Михалыч. – А ты мне вот что лучше скажи, сколько в твоём отряде русских парней? Я имею в виду россиян.

– Шестнадцать! – не задумываясь, ответил я. – Ну и, соответственно, четверо не являются российскими гражданами. Иностранцы.

– Ну и как ты думаешь, Саш, если к нашим обратятся за помощью, да ещё скажут, что без их помощи отряд не справятся и что матушка Россия нуждается в них? Найдутся добровольцы среди твоих людей?

Я не ответил. Подошёл к столу, взял небольшой прямоугольный пенал, одиноко лежащий на полированной поверхности. Покрутил его в руках, осматривая со всех сторон. Именно в таких пеналах передавались распоряжения, приказы и другая секретная информация, так как на расстоянии десятков, а то и сотен световых лет связь по вполне понятным причинам не работала. Этот пенал мог вскрыть только адресат. Вот Михалыч и вскрыл, и распечатал для меня исходящий с самого верха нанявшей меня корпорации приказ, согласно которому я от командования своим людьми временно отстранялся, и они переходили в подчинение командира отряда десантников. Но всё же была оговорка. Для участия в предстоящем мероприятии от охотников требовалось только личное согласие, никаких приказов. И на том спасибо.

Осторожно положив капсулу обратно на стол, я подошёл к окну и задумчиво уставился на не очень-то и далёкий лес, который нам предстояло пройти.

– Сам пойдёшь? – тихо спросил Алексей Михайлович и, встав рядом со мной, тоже уставился в окно.

– Да, Михалыч… Сам.

– Я так и думал! Они, знаешь ли, хорошие психологи. Им нужен был лучший, и они его получили, без всяких напрягов и уговоров.

Верочка не пришла. Я сам позвонил ей и сказал, что нарисовалась срочная работа, начал сбоить охранный периметр, и, как долго придётся с ним провозиться, неизвестно. И вот теперь я стоял, опершись спиной на тёплый капот своего верного «гнома», и смотрел, как опускались сумерки на лес, за которым в лучах уходящего на покой местного светила начинала сиять синим светом скальная гряда, представляющая из себя центорий в чистейшем виде. Дельных мыслей в моей несчастной голове не было, крутились только лихорадочные воспоминания, которые, как я думал, навсегда пропали где-то на задворках моего сознания.

А виной всему был один из прибывших военных, в звании подполковника, вернее, одна из военных, та, из-за которой на моей физиономии остался пятисантиметровый шрам. Хотя, если здраво рассудить, она вообще-то была и ни при чём. Лицо я себе попортил сам, и виной тому была проявленная мною в молодости лихая бестолковость. Но старался я для неё! Это факт!

Я её узнал сразу же, несмотря на то, что у неё была уже не роскошная золотистая грива длинных волос, а кокетливая мальчишеская стрижка. Вышел от Михалыча на улицу и сразу же столкнулся с группой прибывших военных, которые стояли недалеко от входной двери и что-то обсуждали. Хорошо, что она смотрела в сторону и я, узнав её, успел прикрыть физиономию зеркалом. Не знаю, смогла она меня разглядеть или нет, но вслед мне смотрела долго. Я это видел с помощью камеры, которая выводила все, что делается у меня сзади, на зеркальное забрало. Было бы просто отлично, если бы она приняла меня за пугливого охотника, который боится военных. А, с другой стороны, пугливый охотник – это нонсенс! И они этого не могут не знать.

– Командир! У тебя всё в порядке? – раздался в наушнике обеспокоенный голос дежурного охотника, который сейчас сидел в наблюдательной башне и следил за территорией, прилегающей к лесу.

– Всё нормально, Коля, просто задумался…

– Понял!.. А то я смотрю, что-то долго на одном месте стоишь!

Я забрался на сиденье «гнома» и, удобно откинув его спинку, опять уставился на скалы.

Познакомились мы с ней пятнадцать лет назад, когда я только-только окончил военное училище и вся наша выпускная банда готовилась к полёту на «Фрезу-7», чтобы там пройти выпускные испытания. И вот тогда-то, к нашему превеликому удовольствию, к нам прибыли выпускники медицинского института, которые пожелали связать свою дальнейшую жизнь с армией, а если точнее, то именно с военно-космическими силами. Радовались все! Ну а как же: две трети приехавших выпускников-медиков были девчонками!

Недоделанные Склифосовские с азартом, достойным лучшего применения, взялись нас лечить, а вернее выискивать всевозможные недуги у совершенно здоровых новоявленных офицеров. Сначала мы несколько опешили от такого напора, а потом, когда прочувствовали всю прелесть ощущений от того, что тебя ощупывают женские пальчики, начали болеть! Вся будущая краса и гордость Российской армии болела! Поголовно! Бывшие курсанты выискивали в интернете всевозможные недуги, узнавали симптомы, и всеми правдами и неправдами стремились попасть к медикам на излечение.

Раскусили нас быстро! Взбодрили тридцатикилометровым марш-броском и в приказном порядке запретили приближаться к медичкам.

А потом – прыжок на «Фрезу». Пережить подпространство должны были все, кто так или иначе связан с космосом, однако регулярно попадались те, кому это было категорически противопоказано. Человек просто терял сознание на довольно длительное время, а в худшем случае и здоровье. К тому же, с точки зрения психологов, пребывание на другой планете было необходимо для того, чтобы новичок привык к мысли, что он находится не на земле.

На «Фрезе» у врачей-практикантов началась настоящая работа. В течение трёх месяцев молодых офицеров безжалостно ломали и пытались качественно покалечить не знающие жалости инструктора. Выдержишь – честь тебе и хвала! Не выдержишь – пожмут руку и сердечно поздравят с вступлением в славные ряды земной Российской армии! Это не считалось поражением или каким-то позором! Нет! Армия России с давних лет покрыла себя неувядаемой славой. Но всё же!.. Всё же!..

Эта медичка выделялась из всех не только большими синими глазами, но и какой-то особенной женственностью. Когда находился рядом с ней, хотелось её от чего-нибудь или кого-нибудь защитить, даже от своих братьев по оружию, с которыми успел за годы учёбы сродниться! Красивая она была! Вокруг неё постоянно крутились альфа-самцы местного разлива, к которым я себя тоже нескромно причислял.