— Иногда будет больно.

— Я люблю тебя.

Ася замерла, испуганным зайцем, потом обхватила его лицо руками, чтобы посмотреть в глаза.

— Соображаешь, что говоришь?

Адам был без сил. Он как будто пробежал марафон. У него не было больше ничего, что он мог бы еще бросить в топку ее сомнений.

Поэтому он только повторил упрямо:

— Я люблю тебя. И делай с этим, что хочешь.

Ася облизнула пересохшие губы, все вглядываясь и вглядываясь в выражение его глаз. Как будто читала одну из своих любимых книг.

— Да, — сказала она, наконец.

— Что? — не понял он.

— Давай поженимся, раз ты этого так хочешь.

От облегчения он и сам едва не расплакался. Сжав ее в объятиях, Адам притих, пытаясь сообразить, что сейчас только что произошло.

Как бы то ни было, он разберется со всем позже. Будет двигаться медленно, проживая один день за другим.

У них с Асей теперь много времени.

Реальность медленно возвращалась.

Кажется, сквозь огромные окна на них глазел весь офис.

Ева стояла на верхней ступеньке веранды, и бог знает, сколько она здесь уже была.

В дверях неловко перетаптывался Линар и не знал, то ли ржать, то ли злиться.

Звеняющую тишину нарушила его дочь.

— Ася, — спросила она, — ты женишься на папе?

Та всхлипнула.

— Женюсь, черт меня подери, — и расхохоталась, несколько истерически.

Ева нахмурилась, не одобряя такого веселья в столь серьезный момент.

— И станешь моей мачехой?

— И отправлю тебя в зимний лес за подснежниками.

— Ну Ася! — Ева даже ногой топнула. — Ты же уже взрослая!

— Давай обойдемся без всяких мачех, — взмолилась Ася. — Меня от слова «муж» уже в дрожь бросает.

Ева подошла ближе и, отодвинув Адама, села между ними. Вика вышла на веранду и набросила на его плечи пальто. Подошла к Линару.

— Опять дурдом в нашей конторе, — пожаловалась она. — С тех пор, как мы взяли в штат эту женщину, тут нескончаемое шоу.

— А как твоя козявка будет тебя называть? — требовательно спросила Ева.

— Марьей Михайловной… — ляпнула Ася и вздохнула, отгоняя от себя лиходейское настроение. — Мамой, — поправилась она мягко. — Мой ребенок будет называть меня мамой.

— Тогда и я как козявка, — определилась Ева, забираясь под плед. — Будешь моей другой мамой. Административной.

— Альтернативной, — поправила Ася с улыбкой и расцеловала Еву. — Мне кажется, что ты очень хорошо решила.

— Я умная. Димдим говорит, что у меня высокий кью-кью.

— Айкью.

— Они это все серьезно? — спросил Линар у Вики.

— Кто поймет этих психов, — пожала она плечами. — Сделать вам кофе?

— А коньяк найдется? Я как представлю лицо отца, так у меня нервный тик начинается.

— А ты зачем вообще приходил? — опомнился Адам, не в силах оторвать взгляда от того, как крохотные ладошки гладят и гладят Асины взъерошенные волосы.

— А зачем я приходил? — повторил Линар растерянно. — А! Я тебе ключи привез от квартиры жены. Ты же ремонт затеял, а там никто не живет… Кстати, на следующей неделе прилетает Ильдар в отпуск. Приходи в гости с… этой самой… семьей.

— А как же твоя мама? — удивился Адам.

— Да черт с ними всеми, — вдруг рассердился Линар. — Как они мне все надоели! Не волнуйся об отце, я не позволю ему сесть тебе на голову… Раз уж у вас тут Шекспир сплошной.

— Кто? — спросил Адам.

Пятая татуировка Аси гласила: грека реку или река греку?

Конец.

А кто слушал — молодец:)