Шрифт:
Ася вырвала у него свой палец и приготовилась к новому нравоучению, но увидела выражение его лица и замолчала.
— У вас сейчас глаза, как у адской гончей, — произнесла она с опаской. — Они пылают красным огнем. Вы что, действительно робот? Провода перемкнуло?
— Ты знаешь, на ком меня перемкнуло.
— Ну с этим надо что-то делать, — деловито проговорила Ася, и пчелиный рой с недовольным ворчанием улегся на покой.
— Очень надо, — мольба все-таки выплеснулась из него, не в состоянии удержаться внутри. Ася была как ртуть, ежесекундно меняя форму и не теряя своей сути. Адам мог бы любоваться сменой выражений ее лица несколько столетий.
— Мы можем… — она взметнула на него выцветшие за лето ресницы, и лукавые огоньки в ее взгляде рассыпались мурашками по коже Адама, — иногда целоваться. И обниматься. Пока вас не разомкнет обратно.
Или пока не разнесет на молекулы от самоконтроля и целибата.
Однако, по меркам Аси это предложение было более чем щедрым. И ему было даже плевать, если оно было вызвано всего лишь жалостью или чем-то таким. Рано или поздно или Адам переубедит Асю, или Ася просто доконает Адама. Сейчас казалось, что между хэппи-эндом и драмой нет большой разницы.
Ася положила ладонь на его щеку, заглядывая в лицо.
— Я не буду прятаться, — пообещала она. — Я буду играть в друзей, которые… немного больше, чем друзья. Я смогу притвориться, что это совсем не страшно.
Слова медленно достигали сознания Адама, потому что его взгляд был прикован к губам, которые покраснели и чуть-чуть припухли.
— Прости, я побреюсь, — сказал Адам с сожалением и легонько подул на них.
Она зажмурилась, как будто ей в лицо ударил штормовой ветер. Потом приоткрыла один глаз.
— Не надо, — пролепетала она, — мне нравится, что твои губы нежные, а щетина покалывает. Это приятно.
И отошла на несколько шагов, словно опасаясь, что он набросится на нее снова.
Он мог бы, пожалуй. От таких слов любой бы потерял рассудок.
Но Адам остался неподвижным.
В конце концов, он только что уцелел во время землетрясения. Ему нужна была передышка перед новым сражением.
— Признайся честно, ты подкупил свою дочь? — спросила Ася подозрительно. — Подговорил ее оставить нас одних?
— Ева гениальный ребенок, — очень спокойно ответила Адам.
Она недоверчиво покачала головой.
— Пойду проверю этого гениального ребенка, — сказала она. — Не ходи за мной. Мне надо…
— Не придумывай, — Адам ухватил ее за руку и потащил к кровати. — Я могу себя контролировать лучше всех в мире.
— Все-таки, молодость — такой ужасный возраст, — жаловалась она, следуя за ним. — Ты просто творишь всякую фигню и не думаешь о последствиях. Делаешь, что тебе в голову взбрело. Никакой ответственности.
— Я очень ответственный, — заверил ее Адам, укладывая ее в постель.
— Как можно было взять и на ровном месте так усложнить нам жизнь! Эмоции — это самое страшное орудие человечества.
— Конечно, — он стянул с нее носки и накрыл одеялом. Ася сразу повернулась к его стороне кровати.
— Ты выглядишь неприлично самодовольным, — осудила она. — Скромнее же надо быть.
Адам лег рядом, оставив довольно приличную проплешину между ними.
— Пообещай мне, — попросил он серьезно, — что мы никогда не поругаемся всерьез. В любом случае. Даже если ты разобьешь мне сердце.
— Нельзя разбить то, чего нет. Это подростковая блажь. Она пройдет через неделю. Тебе перехлестнули эмоции из-за того, что ты переиграл в семью. Но ты просто не знаешь… что если я разгонюсь, то остановлюсь, лишь врезавшись в стену. Поэтому не искушай меня. Завтра даже можешь сделать вид, что ничего не случилось. Пока…
Адам не дал ей договорить.
— Просто спи, — попросил он, — от твоих предостережений у меня то и дело умирает парочка нейронов. Я думаю, что состарюсь раньше тебя.
Она хмыкнула и послушно закрыла глаза.
— Ах да. Завтра я иду в кино с твоей бывшей, — вспомнила она. — Буду заверять ее, что тебе и дела нет до других женщин. Ооо, какое попадалаво!
И она запустила в него подушкой. Адам отдал ей свою.
В кино? Ася с Викой? Что за нелепость.
32
Уткнувшись носом в кудряшки Евы, Ася втянула в себя ее запах и улыбнулась. В той сонной темноте, в которой она еще пребывала, утро было теплым и пахло любовью.