— Инфаркт, — автоматически поправила Ася, прощаясь с Линаром.

— Моя мама заходила? — удивился Адам, моментально узнав знакомые до боли интонации.

— Мы играли в домино, — сообщила Ева, сгребая все фигурки в кучу. — Шахматы скучные.

— Шахматы скучные? — поразился Димдим. — Это ты скучная!

— Сейчас кто-то получит по интеллекту, — предупредила Ася.

— Я не скучная, я маленькая, — невозмутимо возразила Ева, чем-то неуловимо напомнив сейчас свою няню. — Ась, скажи!

— Вика вас убьет, — сказала Ася Адаму. — Как вы могли сбежать с собственного мероприятия?

— Все в порядке? — спросил Адам. — Мама… никого не напугала?

— Ну что вы, очаровательная женщина, — заверила его Ася. — Она обещала сводить Еву в театр.

— Мама обожает театр, — он открыл холодильник и обозрел его пустые недра. — Надо заказать еды. Вы хотите чего-то особенного? Клубники? Персиков? Колбасы?

— Телефон, — объявила Ева, — я хочу свой телефон. Только мой.

— Оппа, — развеселилась Ася, подошла к Адаму и тоже посмотрела в холодильник.

— Для чего тебе собственный телефон? — спросил он.

— А вдруг мне кто-нибудь позвонит, — небрежно сказала Ева. — А вдруг мама.

Ася стиснула рубашку Адама и спряталась вместе с ним за дверкой холодильника.

— Мама, — одними губами повторила она. Ее глаза сияли. — Она сказала «мама».

Столько радости и ликования было на ее лице, что можно было ослепнуть.

И Адам, зажмурившись, осторожно поцеловал самую серединку этой улыбки, ощутив беззвучный смех на своих губах. Самый быстрый, легкий и невинный поцелуй в его жизни немедленно вернулся обратно — Ася чмокнула его куда-то в подбородок и, поднырнув под его руку, вернулась в детям.

— И как мы будем уговаривать папу? — спросила она высоким голосом.

Обессиленно, как будто пробежал стометровку, Адам закрыл холодильник и прислонился спиной к его прохладе.

У Аси была розовая шея и розовые уши, и это самым неожиданным образом порадовало. Не только же ему испытывать постоянное волнение. Преисполнившись решительности, которая обычно была ему совершенно не свойственна, Адам сделал несколько шагов и накрыл руку Аси, лежавшую на столе, своей. Она крупно вздрогнула и посмотрела на него с изумлением.

— Что?

Прежде его прикосновения не вызывали такого эффекта.

— Ваш телефон.

— Что с ним такое?

Адам забрал у нее старенький, потрепанный жизнью аппарат.

— Сколько ему лет?

Она задумалась.

— Пять?

— Безобразие какое. Кто-нибудь видел мой планшет?

Ева пискнула и уронила шахматы.

Ася засмеялась. Она уже снова была совершенно спокойной, непрошибаемая женщина. Адам задумчиво крутил в руках ее обшарпанный телефон и прислушивался к себе.

Хотелось дарить букеты и петь серенады.

Экий треш.

А ведь он даже ни одного сентиментального романа не прочитал.

Однако Асю занимали другие мысли.

— Ева, любовь моя, — промурлыкала она нежно, — а что случилось с папиным планшетом?

— Его Васька уронила, — пролепетала та поспешно.

— Что? — опомнился Адам. — Мой планшет? Мой клевый дорогой новый планшет?

Ева спряталась за Димдима.

— Васька в последнее время просто невыносима, — посетовала она оттуда.

— А я вообще разрешал кому-нибудь пользоваться моим планшетом? — задался вопросом Адам, ощущая себя обделенным и несчастным.

Он прошел вперед и лег на диван, закрыв глаза.

— Пап? — встревожилась Ева.

— Это в нем бабушка проснулась, — пояснила Ася. — Но расскажи мне, для чего Ваське вообще понадобился планшет.

— Она хотела кое-что посмотреть, но он не включался.

— Конечно, — простонал Адам, — он запаролен под отпечаток пальца. Им не надо стучать по столу.

— Ничего и не по столу, — возразила Ева неуверенно и, подумав, честно добавила: — по полу. Асин папа так чинил фонарик.

— Айпадом! По полу! Мне нужна валерьянка!

— Бедненький, — ехидно пожалела его Ася. — Теперь вы, может, вернете мой телефон?

— Ни за что. Вы постоянно с кем-то чирикаете. Моя дочь растет как сорная трава.

Даже с закрытыми глазами он мог представить, как Ася сдвигает брови.

— Это еще что за приступ самодурства? — спросила она с недоумением.