— Что ты хочешь?

— Нужно закончить наш спор.

— А если я откажусь?

— Я вызову тебя на божий суд и убью. В таком виде ты драться не сможешь. Ранена правая рука, а ты, насколько я знаю, правша. Сам понимаешь — шансов у тебя никаких.

— Ты же понимаешь, что это будет неблагородный поступок?

— Дядя, ты дурак? — С жалостью в глазах, спросил Иоанн, а потом тяжело вздохнул.

— Молокосос! — Вскинулся Казимир. — Ты понимаешь, что от тебя все отвернутся?!

— Все-таки ты дурак, — устало вздохнув, произнес Иоанн. — Взгляни на свое плечо. У тебя обширная открытая рана. Не глубокая, но кожи много сошло. Выживешь ты или нет с ней — большой вопрос. Учитывая мастерство наших лекарей, я не удивлюсь, если в ближайшие пару дней у тебя начнет сепсис, а потом и заражение крови.

— Что?

— Рана загниет. А это смерть. Ты ведь понимаешь, что тебе там, — кивнул наш герой на плечо Казимира, — ампутировать нечего. Вот и подумай своей травмированной головой, как ты подставишь своих сыновей. Владислав сидит на птичьих правах в Праге. Ты умрешь — его оттуда Матвей Венгерский с одного пинка выпрет. Но это ладно. Это — полбеды. Главное в другом. Твоим детям придется как-то разбираться с чудовищными долгами, что ты наделал, и моими правами на корону Руси. Я ведь не успокоюсь. Думаешь, это то наследство, какое им стоит оставлять?

Казимир промолчал.

— Поэтому я и говорю, что ты дурак. Причем тут благородный или неблагородный поступок? Ты король, а следовательно — политик. Вот и думай головой, а не жопой. Это обычный рыцарь можете себе позволить романтический бред, а ты — нет. Ибо ты себе не принадлежишь. Ты — суть собственность державы, к которой приставлен Всевышним командовать. Ну и глава рода, который глупыми выходками можешь извести.

— Извести? — Напрягся Казимир.

— А разве нет? — Повел бровью Иоанн. — Если ты умрешь, не разрешив наш конфликт, то оставишь своих детей с большими долгами и войной, которую они не смогут выиграть. После сегодняшней битвы все соседи вокруг будут считать Польшу с Литвой слабыми. И накинуться на них как стервятники. И Бранденбург с Померанией, и Венгрия с Чехией, и Молдавия с Тевтонским орденом. И это не считая меня. Я ведь не буду стоять в сторонке и наблюдать за этим пиршеством. Вот и подумай, как они отбиваться станут? Денег нет. А чудовищные долги в Ломбардии и Фландрии есть. То есть, в долг им никто не даст. И это будет конец. Потомков Ягайло попросту растерзают. Что для меня, как правнука Витовта[3], конечно, не очень приятно. Вы мне враги, да, но все одно — родичи, пусть и дальние.

— И что ты предлагаешь? — Напрягся Казимир, сделавший стойку на «правнука Витовта». Эти слова сейчас произносить лишний раз было опасно после всего произошедшего из-за того. ОЧЕНЬ ОПАСНО. Ведь таким «тонким» намеком Иоанн фактически заявлял свои претензии на престол Литвы. Не явно, но после смерти Казимира Сейм может и учесть этот момент. Ведь дети Казимира были слабы, а Иоанн — нет.

— Мы сейчас все решим, — с совершенно невозмутимым лицом ответил Иоанн. — После чего заключим мир и союз.

— Ты предлагаешь мне союз?

— Только потому, что, если Польшу с Литвой захлестнет волна завоевателей мне от этого легче не станет. Сам понимаешь — ад тут у вас начнется такой, что мои татары, терзавшие своими набегами левобережную Литву, покажутся ангелочками. Поэтому да, я предлагаю союз. Чтобы ты, или если умрешь, то твои дети, смогли пожить немного в мире. Будем честны, на тебя и на твоих детей мне плевать. Да, ты мне родич, но дальний и очень вредный. С такими родственниками и врагов особо не нужно. Но бардак в Польше и Литве сейчас не нужен и мне тоже.

Казимир пожевал губы, потупив взор. Потом немного пошевелил раненым плечом. Поморщился. После чего тихо прошептал:

— Хорошо, я признаю твои права на корону.

— Ты полагаешь, что в сложившихся условиях этого будет достаточно? — Хохотнул король Руси.

— Ты и так меня ограбил до нитки! — Взвился Казимир.

— О мой Бог! — Воскликнул Иоанн. — Ты, верно, падая с коня, слишком сильно головой ушибся. Ты долги как отдавать будешь? Сколько ты набрал? Два миллиона флоринов? Больше?

— Больше, — нахмурился Казимир.

— Под концессии?

— Под них.

— Ты понимаешь, что тебе придется отдавать долги? А учитывая, что я тебя взгрел тут, под Вильно, то к гадалке не ходи — швейцарцы и фламандцы потребуют еще свою плату за наемников. Взял в поход? Взял. Профунькал? Профунькал. А платить кто будет? Или ты думаешь, что швейцарцы с фламандцами тебя не смогут разбить? Это я им не по зубам. А ты — нет. Втопчут в грязь и скажут, что так и было.

— Вряд ли они меня в грязь втаптывать будут, — горько усмехнулся Казимир. — Я у них скорее окажусь в долговом рабстве.

— Вот! Тем более. Значит так. Слушай сюда мой дражайший родич. Я предлагаю сделать вот что. Ты садишься и прямо вот сейчас пишешь все необходимые документы, передавая в погашение своих долгов своим кредиторам концессии в землях бывших Смоленского, Витебского, Торопецкого и Полоцкого княжеств. На все что угодно. На беспошлинное скупку зерна, мяса и всего чего угодно. На любую торговлю без сборов. На сбор налогов. И так далее. На любую деятельность, главное, чтобы эти концессии покрывали твои займы. Понимаешь?