Но наутро, решив сделать ответный ход и позвонив вчерашнему доброжелателю, я услышал от него ледяное:

– Прошу вас никогда больше не набирать этот номер.

Аппарат отключился.

Я не знал, что и подумать.

Некоторое время я страшно переживал по поводу этой загадочной размолвки, пока наконец до меня не дошли слухи о Ромоданове, давно уже, как выяснилось, циркулирующие по городу. Я узнал, что сей высокомерный господин, и впрямь обладающий даром экстрасенса, нередко проводит забавы ради всякого рода психологические эксперименты над доверившимися ему простаками. Противостоять ему бесполезно, ибо тайная власть этого негодяя над чужой психикой безгранична. Лучше держаться от него подальше.

Так я и поступил, дав себе клятву, что лучше отдам руку на отсечение, чем протяну ее когда-либо Вадиму Ромоданову.

И вот он обращается ко мне – «драгоценный друг!» – и просит о помощи…

* * * * *

* * * * *

На сей раз я вернулся домой поздно вечером. Сразу включил телевизор. В соседней республике по-прежнему кипели митинговые страсти. Посмотрев выпуск новостей, я заварил кофе и приготовил скромный ужин – куда мне до Ромоданова с его деликатесами!

Лишь после этого выдвинул нижний ящик стола в тайной надежде, что желтая папка исчезла так же нежданно, как и появилась.

Но она была на месте.

Я развязал тесемки, отхлебнул пару глотков кофе и приступил к чтению.

НАЧАЛО РУКОПИСИ РОМОДАНОВА

Прошу простить за некоторую сумбурность изложения. Время торопит. Успеть бы передать суть.

Итак…

На мою беду, встретился мне в жизни кошмарный человек – благодушный старичок.

Как бы покороче начать…

С детства я бредил фантастикой, читал взахлеб всё, что попадало в руки. Меня ничуть не смущало, что этот жанр ставился в общественном мнении еще ниже детективного, а уж тот и вовсе имел репутацию этаких окололитературных кроссвордов. Плевать.

Я бесконечно верил в блестящее будущее фантастики.

Сие не означает, разумеется, что мне безумно нравилось всё прочитанное. Напротив.

Все эти многостраничные описания космических перелетов, конструкций кораблей, инопланетных пейзажей, как и псевдонаучные толкования загадочных явлений, нагоняли дикую тоску.

Еще большую зевоту вызывали романы, на страницах которых самоотверженные, пытливые и дерзновенные земляне ( вдобавок, по всем признакам, однополые ) посещали отдаленнейшие уголки Вселенной, находя там в лучшем случае полуголых дикарей, кровожадных ящеров либо фиолетовую плесень. Этакие полубоги. Высокая миссия мыслящего Человека…

Я имел свою точку зрения на этот круг вопросов.

Какая, к бесу, миссия! Давайте у себя разберемся, прежде чем лезть с советами хотя бы к той же фиолетовой плесени!

Постепенно у меня проклюнулось желание поведать миру о своем видении космических перспектив. Я стал марать бумагу, пописывать, как говорится…

Согласно китайской мудрости, путь в тысячу ли начинается с первого шага.

Я поступил в инженерно-строительный институт, расположенный в крупном промышленном городе. Осваивать строительную специальность я не собирался. Просто конкурс был здесь пониже, а я нуждался в стартовой площадке. Притом в городе имелись издательства и редакции, и я рассчитывал, что там меня примут с распростертыми объятьями, тут же издадут сборник моих рассказов, а далее – признание, слава, поездки, выступления перед читателями, жизнь свободного и независимого художника…

Но оседлать удачу оказалось не так просто. Редакции журналов и газет, куда я разослал десяток своих рассказов, составлявших весь мой творческий багаж, дружно их отвергли.

Вскоре я узнал, что при клубе железнодорожников работает семинар, который ведет некий литературовед Мамалыгин Аркадий Андреевич. И будто бы он привечает начинающих фантастов.

Мамалыгин оказался любезным розовым старичком неопределенного возраста. Меня он встретил ласковой улыбкой и охотно зачислил в ряды семинаристов. Расспросил о том о сем, обещал прочитать мои рассказы, но просил не торопить.

Я быстро сделался активистом объединения: читал чужие рукописи ( всё то же покорение космических далей, высокая миссия человека, полная победа над фиолетовой плесенью либо же чужаки-агрессоры, война миров, секретное оружие пришельцев ), критиковал, высмеивал, ехидничал. Одну пишущую дамочку я довел до нервных рыданий, зло вышутив ту стряпню, которую она пыталась выдать за фантастическое блюдо под пикантным соусом.

Я горел желанием услышать мнении о собственных вещах, но Мамалыгин не спешил ставить их на обсуждение. Он будто присматривался ко мне, то и дело кивая благообразной головой с пушистым венчиком седоватых волос и улыбаясь как родному внуку.

Никогда не забуду этот день – 16 мая. Только что закончилось очередное занятие. Мамалыгин попросил меня задержаться.

– Вот что, Вадим… – в своей мягкой манере произнес он, когда мы остались одни. – Давно собираюсь серьезно побеседовать с вами…

– Всегда готов! – по-пионерски бодро воскликнул я.

– Нет-нет. – Поморщившись, он сделал плавный жест тонкой с розовыми пальцами рукой.– В другом месте. Вот что… Поедем сейчас ко мне домой. Заодно и поужинаем.

Надежда вспыхнула ослепительно. Если мэтр приглашает ученика к себе домой… Значит, ему понравилось?! В воображении рисовалась глубокомысленная литератур ная беседа за письменным столом, лампа под зеленым абажуром…