Жил Мамалыгин в восемнадцатиэтажной башне на проспекте Космонавтов. (Кстати, благополучно здравствует он там и поныне).

Надо отдать должное: он угощал меня с таким непринужденным радушием, что я не испытывал ни малейшей неловкости.

Разумеется, я сгорал от нетерпения. Но спешка была не в характере хозяина. Оставалось ждать заветной минуты.

Наконец ужин закончился. Мамалыгин разлил по чашечкам кофе, придвинул блюдце с лимоном.

* 

Как я понимаю, вы верите во множество обитаемых

миров? – неожиданно спросил он.

* 

Конечно!

* 

Ну да, – меланхолично кивнул он. – Сейчас мно

гие верят. Во всяком случае, куда больше народу, чем

пару десятилетий назад. Худо-бедно, наука делает свое

дело. Да и хорошая фантастика просвещает дремучие

умы. – Манера разговаривать у него была своеобразной:

обращаясь к собеседнику, он одновременно прислушивался

к чему-то в себе.

* 

Но пока человечеству не грозит контакт с инопла

нетянами, – со значением проговорил я.

* 

Вы уверены?

* 

Мы для них – так, вроде муравьев. Да, муравьев

.

Вот по лесу идет человек. Муравьи могут вообразить, что

он ищет контакт с ними. А на самом деле человек собирает

грибы или ягоды. Муравьям, озабоченным лишь тем, что

происходит в их муравейнике, этого никогда не понять.

* 

Муравьи? – бледно улыбнулся Мамалыгин. – Лю

бопытно… Но ведь есть ученые, которые как раз и изучают

жизнь муравьев.

* 

Но не каждого муравейника!

* 

Однако же ваша аналогия не вполне корректна, —

заметил Мамалыгин. – Люди все-таки не муравьи. Притом

человечество все же развивается, двигает вперед науку,

расширяет сферу знаний…

* 

Но этого мало. Нужно выйти на определенный, бо

лее высокий уровень, – стоял на своем я. – Тогда нами

заинтересуются.

Он забарабанил по столу тонкими розовыми пальцами: – Мне нравится, Вадим, что вы так безоговорочно верите во внеземные цивилизации. Но уж слишком вы строги к бедному человечеству. Разумная жизнь – в любой форме – не может быть неинтересной. И если нас обнаружили, то наверняка изучают.

* 

Зачем?

* 

Смысл в том, – тихо и серьезно ответил он, – что

всякая молодая цивилизация чем-то похожа на ребенка.

А за ребенком, особенно энергичным и беспокойным, ну

жен присмотр.

Что-то неуловимо изменилось в самой атмосфере комнаты. Я вдруг понял, что меня пригласили вовсе не для разбора моих рассказов, что наш вроде бы умозрительный разговор переходит на некие практические рельсы.

* 

Может быть… – пожал я плечами. – Всякие там НЛО,

телеспутники, инфракамеры, замаскированные объективы,

перехват информации…

* 

Разумеется, технических проблем для инопланетян

не существует, – кивнул Мамалыгин. – Они без труда

могут собрать любую информацию. Но сумеют ли по

нять – вот вопрос!

Я не нашелся, что ответить, и Мамалыгин заключил:

– Они слишком далеко ушли вперед, логика наших поступков, наша психология, побудительные мотивы недоступны их восприятию. Они не в состоянии понять, к примеру, почему в критических ситуациях люди часто поступают себе же во вред. А это – ключ. Без него никак нельзя. Даже мы, земляне, попав в другую страну, доверяем гиду, живому толкователю местных обычаев, куда больше, чем самому подробному справочнику, – продолжал Мамалыгин. – Вадим, вам не кажется логичным, что инопланетяне могут быть крайне заинтересованы в том, чтобы иметь на Земле своих «гидов», или проводников, или агентов, – назовите их как угодно? Естественно, из числа землян.

* 

По-моему, это невозможно.

* 

Почему? – удивился он.

* 

Трудно общаться. Разные уровни интеллекта.

* 

Конечно, подобрать агентов нелегко, – согласился

Мамалыгин. – Они должны удовлетворять многим требо

ваниям. И все же такие люди есть. Те, кто понимает сущ

ность проблемы. Это уже немало. Вы, Вадим, по-моему,

подошли бы для подобной роли, – неожиданно заклю