Но Вика уже бросила трубку. Я, выругавшись, сообразил, что давно должен быть на месте, и бегом бросился к машине. Врубив поиск телефона сестры, настроил автопилот и рванул к ней… Когда же приехал в тот район, то в очередной раз попытался дозвониться до неё. Но трубку никто не брал.

Сигнал её мобилы указывал, что Вика в парке. Что её понесло туда неизвестно, возможно алкоголь, а может, решила проявить характер и напугать непутёвого братца. Напугала. Ещё как. Я судорожно метался по парку, выкрикивая её имя. А затем нашёл телефон… Он валялся в кустах, а сестры и след простыл.

Одного из преступников полиция задержала через неделю. Он же и рассказал о том, как они увидели Вику в парке, как оглушили её, а затем уволокли в морг. Один из преступников там работал.

Рассказал, как издевались и насиловали… Увы. На то чтоб расколоть мерзавца, потребовалось время. Подельники же, узнав о его аресте, не придумали ничего лучше, чем убить Вику, а тело сжечь в крематории, который находился там же где и морг. Так что всё, что удалось найти, это следы крови, доказывающие, что Вика там была. Не смотря на то, что ублюдки всё очень хорошо вымыли, полицейские всё-таки нашли следы. Так что ареста избежать не удалось.

Позже они сознались, что убили Вику и сожгли труп, чтоб замести следы, так что для них всё должно было закончится виселицей, но вмещался случай. В тюрьме ждал своей участи один из мафиозных лидеров. Его тоже ждала виселица. Подробности мне не известны, но случился налёт с целью его освобождения. Был массовый побег. Двоим из насильников, удалось уйти.

Спустя полгода их местоположение стало известно. Но с Пограничной нет выдачи. Плюс ко всему они примкнули к бандитам…

Я не мог вернуть сестрёнку, но и позволить жить этим тварям тоже не мог. Вот так мы с братом и оказались здесь. Я выполнил свой долг, и заодно осуществил свою мечту, оказался в том самом месте, где всем плевать, что я полукровка, где можно разбогатеть или сложить голову.

Вот только цена… Жизнь моей сестрёнки, мой маленькой девочки… Прости меня, Вика, прости своего непутёвого старшего брата, за то что моя мечта сгубила твою жизнь…

Но больше из-за моей глупости никто не умрёт! Что стоило не открывать люк? Ведь кроме меня мог отравиться и Тунгус, а ведь «Абсорбента» едва хватило на двоих. Что стоило притормозить на повороте? Тогда бы я успел затормозить…

Да эти люди чужие мне. Казалось бы, что я так переживаю? Да потому, что они не чужие. Себе не стоит врать. Да в самом начале, это был просто долг за спасённую жизнь. И, по сути, тот долг только перед Тунгусом. Ведь именно он вытащил меня с Пограничной.

А так же желание выжить. Ибо я прекрасно понимаю, что одному мне долго не протянуть. «Топоры» всё равно достанут меня. И мои компаньоны это знают. Но не прогоняют меня. Вот что бы могло остановить Тунгуса, пожелай он вышвырнуть меня и просто укатить на «Варяге»? Да ничего.

Но всё это ерунда по сравнение с тем, что я испытал, вытаскивая окровавленную Аню из-за руля. Вот оно, опять из-за моего разгильдяйства, умирает молодая красивая девчонка. Такая же, как моя Вика, моя малышка, погибшая из-за непутёвого старшего брата… нет уж. Я не позволю ещё и ей умереть. Ни за что. Иначе когда придёт мой срок, и моя сестрёнка встретит меня на том свете. Что я скажу ей? Как смогу попросить прощение? Ведь она будет знать, что всё повторилось…

— Эй, друг мой Бобри, — рядом с костром, поджав под себя ноги, приземляется Тунгус, — о чём задумался? О грехах своих тяжких?

— Что? — чувствую, что уши начинают краснеть. — Ничего подобного!

— Это ты брось, — Тунгус подбрасывает пару веток в огонь, над которым греется вода для чая, энергию надо экономить, поэтому варим на костре. — Врать мне не надо. Я, знаешь ли, повидал грешников в аду… Знаю когда люди корят себя.

— В аду? Кха-кха… — не смотря на то, что заразу из меня давно вытянули, изъеденные лёгкие дают о себе знать.

— Ну да, — усмехается Тунгус, — невесёлое место. Но речь не об этом. Ты конечно косячник, но будет урок на будущее. Надеюсь, ты уже осознал, к чему ведёт разгильдяйство и неаккуратное вождение? — протянув руку, стучит меня пальцем по груди.

— Да я не из-за этого, — отворачиваюсь.

— Этих жалеешь? — кивает на охающих и держащихся за спину Аню с Олегом, которые, как раз подходят к нам и падают пузом к верху, блаженно улыбаясь в небеса. — Зря. Тяжело в учении, не помрут в бою.

— Это да, — киваю, — но может всё-таки поаккуратней с Аней, она всё-таки девушка.

— Во-о-от! — Анька вскидывает правую руку с выставленным указательным пальцем. — Меня беречь надо!

— Легко, — кивает Тунгус, — занимаешься готовкой, стиркой, уборкой и главное, вперёд батьки в пекло не лезешь. Как расклад?

— В задницу такой расклад.

— Вот и я чего-то так подумал, — ехидно скалит зубы Тунгус. И неожиданно серьёзно буравя меня взглядом, припечатал: — Согласись, гномяра, если бы твоя сестра могла постоять за себя, всё было бы иначе. Ведь так?

— Она могла, — не соглашаюсь, — её учили.