– Дальше, все опять повторятся.

– Вот и повторяй.

– Зачем десять раз одно и то же говорить?

– Надо так.

– Это графоманство какое-то.

– Кто это тебе такое сказал?
– Никита озадаченно оглянулся на сына.

– Дед.

– Про Маршака?

– Нет, вообще, когда пишут много и ерунду - это графоманство.

Дед, он любого научит литературу любить. Усмехнулся.

– Хм, ну к Маршаку это никакого отношения не имеет, тем более это по мотивам английского фольклора, в этих повторах вся суть. Давай, учи, не отвлекайся.

– Я выучил, просто повторять сто пятьсот раз не хочу. Я на утреннике все расскажу. Сейчас-то зачем херней страдать?

– Что?

Артем притих, опуская глаза. Забылся. Ник, за такие слова может и по губам дать, это не папа Олег, который сам так часто говорит. Да и Ник, бывает, тоже высказывается, особенно когда с дедом или дядей Сережей ругается, и думает, что его не слышно. Но все равно ему, Артему, почему-то нехорошими словами выражаться запрещено. Вздохнул.

– Зачем делать бесполезные вещи?

– Не знаю, мама сказала выучить, значит надо выучить.

– Выучил уже, - буркнул недовольно, - и почему постоянно я все стихи в садике учу?

– Дикция хорошая.

– Чего?

– Рассказываешь хорошо.

Вдруг, стоящая на столе "радио-няня" зашипела, и послышались слабые кряхтения. Переглянулись.

– Просыпается, - зашептал Артем, как будто от того, что он сейчас начнет говорить тише, на втором этаже в детской сестренка снова заснет.

Никита нахмурился. По Лилькиным заверениям Надюшка должна спать еще как минимум минут сорок. Как проснется, надо дать смесь. Налил в бутылочку положенное количество воды.

– Как думаешь, не горячая?

Артем потрогал, но тоже неопределенно пожал плечами.

– Почему не знаешь? Алёнке какую дают?
– уж ту сестренку он видит постоянно и должен понимать что-то в кормлении.

– Ей не дают, она титьку сосет.

– Воду?

– Воду тоже не пьет, выплевывает.

– Мда.

Никита не понимал ничего в температуре смеси. Лилька тоже больше чем полгода грудью кормила, и не было никаких проблем. Вот только недавно начались все эти бутылки. Не привык еще. Да и редко такое "удовольствие" ему лично выпадает, обычно находятся желающие с внучкой посидеть.

"Радио-няня" снова пискнула. Все, бесполезно надеяться, что угомонится малявка. Разразившийся рев подтвердил, что не ошибается.

– Так, Тёмыч, шесть ложек кинешь, взболтаешь и принесешь, - дал указание сыну и быстро метнулся к лестнице, - только без горки, - уточнил, уже поднимаясь.

– Хорошо, - послышалось снизу.

Сын - это здорово. Классный он у него. Замечательно они понимают друг друга.

Распахнул дверь детской комнаты. На девчонку невозможно смотреть без улыбки. Взъерошенный светлый пушок на голове, преломляющиеся слезинки застыли в карих глазенках, затихла, увидев отца, протянула ручки.

– Ты моя красавица, - прижал к груди. Вот оно счастье, ради которого можно свернуть горы, возвести мосты, построить заводы и скупить все пароходы.

Маленькие кареглазые девчонки разбивают самые жестокие в мире сердца. По мнению тестя, внучка - единственное, что стоящее сделал в этой жизни его зять. Хотя, зря он так, у Никиты совместно с Сашкой неплохой бизнес - они строят дома. Может не такой уж и мощный, как хотелось бы некоторым, но им всем вполне хватает. Лилин отец, как и она сама, просто любят ворчать. Что тут поделать? Гены! Главное чтобы дочь не по их стопам пошла, а уж этих двоих ворчунов он как-нибудь вытерпит.