— Многие ли верят этим рассказам?

Амар задумался.

— Верить можно человеку, — сказал наконец. — В богов не верят. Рядом с богами — живут. А Человека-в-Терниях просто ждут.

— И давно?

— Давно. Но, говорят, ждать осталось недолго. Земля и небо полнятся знаками. А боги и демоны пребывают в смятенье и непокое…

— … и потому ты здесь, — догадался Томас.

Амар не ответил, склонил голову — не то соглашаясь, не то просто отводя взгляд.

— Расскажи мне о Железном лесе, — сказал Томас — и удостоился столь острого взгляда, что по затылку побежали мурашки.

— Похоже, господин-фанча знает очень много.

— Я… слышал легенду. О пути к источнику мудрости и о душе демона… или бога… И знаю, что мы искали там… кое-что. Туда ходил наш отряд — с покойным полковником Хэвиджем.

Амар медленно склонил голову, глядя теперь себе между раздвинутых коленей.

— Это великий… соблазн для богов, — начал через силу. — Пережить тяжелые времена… пусть бы и в узилище… спастись от неизбежного… Мир подобен воску или глине — так учат в нашем роду. Боги лепят его, а люди подчиняются, потому что таков закон. Но однажды пришли вы — люди… изнанки? оборотности?., не знаю, как сказать. Люди со своим законом. Люди, не знающие богов, но верящие в чудеса. И мир стал прогибаться под вас, а тех, кто сам привык гнуть этот мир, охватил страх. Боги прячутся от людей… — он чуть развел руками, словно удивляясь.

— Живущий-на-Третьем-Небе послал тебя еще и поэтому? — спросил Томас и снова понял, что догадался верно. И заговорил чуть быстрее, видя, как вдруг подобрался «зеленый». — Меня тоже прислали разобраться в том, что происходит. И если понадобится — наказать виновных. Но мне кажется, понять, чего хотят люди, — мало. Надо еще понять, чего хотят боги.

Наверное, он выиграл — или сейчас, или навсегда, потому что Амар сложил руки на коленях и коротко, не вставая со скамеечки, поклонился ему.

— Боги, — сказал, — желают жить в неизменном мире.

— Как и мы, — солгал Томас. — Как и мы.

Все готово. Но чем ближе завтрашний день, тем сильнее… нет, не сомнения — какие уж сомнения после всего, что довелось увидеть? Опасения, я бы назвал это так. Есть тут темные невидимые массы, что окружают фрагмент открытой мне картины. Бог мой, боги! Боги и демоны — во плоти! Пытаюсь представить себе подобное в Британии — воображение отказывает. Волшебные силы и психокинетика? Орды демонов против метателей Стетсона и О'Нила? Но, если я верно истолковываю то, что произошло с Александром Холлом, здешним сверхъестественным сущностям не дано переступить ту завесу, что расступается от слов поэтов и душеводов.

Кое-что, однако, остается неясным. Например, этот перстень — подарок Холлу не то от мастера Гудвина Бладджета не то (по словам самого негоцианта) от покойного полковника Хэвиджа. Или то, как тесно сплелось все: наше с Фицпатриком прибытие сюда, болезнь короля и эти внезапные атаки здешней чертовщины на добрых британцев.

Сэр Артур согласился нас сопровождать: мне показалось даже, что не то с иронией, не то — видя насквозь все мои ухищрения. Нужно быть готовым к любому повороту дел.

И помнить: завтра с нами отправится и Амар. А он преследует собственные цели, быть может, нисколько не совпадающие с нашими. Только бы понять: к добру или к худу.

А вот зачем с нами увязался господин негоциант — для меня совершеннейшая загадка. Уж кто-кто, а Гудвин Бладджет не был замечен в увлечении охотою. Не люблю таких неожиданностей.

Шаги по коридору: наверняка идет мой ирландец, провести последнюю проверку на одержимость. Впрочем, будет завтра перед отъездом на охоту, поскольку ночью здесь может случиться все что угодно.

Что ж, прочь, опасенья! Поднят зверь!

Тишина была такой, что закладывало уши. Так бывает, когда ныряешь на большую глубину: только кровь шумит в ушах.

Но здесь не было даже этого несмолкаемого гула. Вокруг вставали неясные формы, переливались светом, наплывали и уходили вверх-влево-назад, и он потянулся за ними, оттолкнулся…

Оказалось, что он сидит на полу, камень холоден, словно оконное стекло зимою, а световые волны исходят от раскачивающегося на улице фонаря.

Он встал, огляделся, шагнул к прикроватному столику, подхватил графин. Запрокинул голову. Вода была мерзко-тепловатой, отдающей железом. Но он пил, тщетно пытаясь совладать с жаждой.

Потом послышалось тихое царапанье в дверь. Он оглянулся, непроизвольно потянувшись за оружием.

Что-то было не так.

Оружия не было, а сам он — отчего-то в мундире — стоял на балконе, глядя на скалы, встающие из Альфа. Над скалами медленно выкатывалась луна в три четверти, но тень ложилась не от ночного светила, а к нему. И рядом виднелась тень вторая.