Шрифт:
— Стой ровно, ноги раздвинь!
Не жду, пока подчинится, отодвигаю ее трусики, лезу пальцем туда, куда всего каких-то пятнадцать минут назад так мечтал попасть совершенно другой частью тела. Там сухо, как в сахаре, очень тесно, но совершенно никакой преграды.
— Ах ты сука! — ору на нее и снова бью по щеке.
Девчонка визжит, будто раненая свинья, а на моей руке остается кровавый след.
— Пошли! — хватаю Лизу за локоть и тащу вон из номера. — Где твои родители?
Она не может и слова сказать, только рыдает навзрыд. А мне не жалко, нисколько не жалко… Насмотрелся я в своей жизни на женские слезы. Мне их любые истерики — что слону дробина.
— Я спросил, где твои родители? — чеканю каждое слово, с силой ее встряхиваю.
Видимо, сучка понимает, что не пощажу. Указывает в сторону лестницы.
— Внизу…
Тащу туда, а потом она указывает на крыло для персонала.
Через минуту оказываюсь у двери в апартаменты Габарашвили. Открываю не стучась и застаю премилую картину: два осетина вместе с приемной матерью моей теперь уже бывшей невесты спокойно сидят за столом и пьют чай.
— Мама! — кричит Лиза и падает на колени, размазывая по щекам кровь и слезы.
И тут раздается такой оглушительный визг, что у меня закладывает уши. Кричит уже не Лиза… Это сучка-жена Габарашвили видит приемную дочь и орет так, что и мертвые в могилах слышат, а потом бросается к ней…
Глава 26. Негодующий жених
Через пятнадцать минут:
Юрий Ливанов
— Я хочу свои деньги обратно! — стучу кулаком по столу и откидываюсь на спинку стула.
— Стоп! С чего это вдруг? — Авзураг мерит меня грозным взглядом.
Только что мне его взгляд? Я не одна из его дочерей, чтобы перед ним трястись. Расселся в своей гостиной эдакий пуп земли и смеет на меня так смотреть?! Ну, я тебе сейчас поясню что к чему, сморчок ты паршивый!
— Мне была обещана послушная, невинная девушка! А она уже с кем-то за эту неделю покувыркалась!
Брат Авзурага, кажется, его зовут Улдан, дерзко усмехается и переходит на «ты»:
— Помял девку, а потом предъявляешь претензии?
— Ты вроде полицейский, так?
Тот кивает, и тогда я продолжаю:
— Ну, тогда ты в курсе, что можно провести экспертизу и узнать, был у нее сейчас половой акт или нет! А его не было, если, конечно, до меня с кем-нибудь сегодня не кувыркалась…
— Этого быть не может… — разводит руками Авзураг. — Просто не может быть!
— Я тоже так подумал, с виду ведь тихая девочка. Поэтому проверил пальцем — плевы нет!
Оба осетина сверлят меня глазами и не сговариваясь тянутся к телефонам.
— Я позвоню! — бросает родственнику Авзураг. Набирает номер и шипит в трубку: — Тащи ее сюда!
Через время на пороге гостиной появляется его жена с Лизой под руку.
У той от слез припух нос и покраснело лицо, а на правой щеке теперь красуется огромный, криво налепленный пластырь. Она всё в том же красном платье, но привлекательности в ней осталось мало.
Представляю ее стонущей под каким-то мужиком, и аж дрожь по всему телу пробегает. Придушил бы суку… Но всё же, к моему удивлению, к злости примешивается толика жалости — крепко ей от меня сегодня досталось.
— Лиза, Юрий Игнатович утверждает, что у тебя до него уже был половой партнер, так ли это?
Она вздрагивает от вопроса. Замирает на месте и выкатывает свои карие глазищи.
«Как корова перед убоем, ей богу…»
— Это правда… — шепчет она наконец.
— Что? — Марисоль несколько раз хлопает ресницами, выпускает руку приемной дочери. — Ты сейчас шутишь, да?
— Нет, не шучу… — отвечает Лиза чуть громче и начинает свою историю.
Признается, как попробовала шампанское, как проснулась наутро с больной головой и дырой в памяти.
Не верю! Ни единому слову не верю!
В конце она еще смеет каяться:
— Я не знаю, как это вышло… В памяти совершенный провал, помню только урывками… Я не хотела! Правда!
— Ну да, выпила глоток шампанского и отшибло память? Как удобно! — презрительно отвечаю.
Она морщится от моих слов, снова лепечет:
— Я не хотела! Пожалуйста, поверьте мне!
Отворачиваюсь от нее и снова требую вернуть мои деньги. А у ее отца с дядей лица похоронные и взгляды потухшие.
— Уведи ее! — командует своей жене Авзураг.