— Здравствуйте, господа, а полковник Агеев у себя? — спросил я скрюченных людей.

Один из них поднял голову и спросил, а кто это такой? Я ответил, что это — начальник разведочного отдела, на что получил ответ, что уже неделю начальником отдела является статский советник Панасевич-Самойлов.

Тогда я пошел в кабинет начальника и там нашел свинообразного, заплывшего жиром чиновника с тремя подбородками, подпертыми форменным воротником.

Я представился, на что получил реплику:

— А, так это вы! — и свинообразный протянул мне пачку листков, вот, извольте-с получить.

Я рассмотрел врученные мне листки — это были мои заявки на привилегии.

— После посмотрите, милостивый государь, не здесь, а, раз уж вас выписали, извольте приступить к службе-с. Вот, займитесь, — и он попытался вручить мне тяжелую серую папку.

На мой вопрос, где полковник Агеев и что это за папка, получил ответ, что Агеев пропал без вести, я был в госпитале и он принял отдел, проведя его реорганизацию. Моя должность заместителя начальника сокращена и теперь она называется "технический специалист". И как техническому специалисту, мне предлагается провести ревизию оборудования артиллерийских парков и крепостей на предмет выявления там злоупотреблений, связанных с техникой. В серой папке и находятся необходимые описи, а люди, которые сидят со мной в кабинете, выполняют аналогичную работу по продовольствию и фуражу.

— Меня еще не выписали и я не готов даже взять эту папку одной рукой, так что, пусть она остается у вас, господин начальник отдела. Он еще пока называется разведочным? — съязвил я.

Потом я пошел к себе и стал рассматривать заявки:

Так, вот разгрузка, читаем: "Резолюция: "Отклонить", три подписи — первая — начальник отдела привилегий Военного Министерства, вторая — видимо эксперт, закорючка нечитаема и третья "согласен" Начальник разведочного отдела Панасевич-Самойлов. Причина отклонения: "Предложенная амуниция портит вид нижних чинов, кроме того, они не понимают, как ей пользоваться".

Вторая заявка. Подмышечная кобура: проведена оценка амуниции офицерами двух стрелковых и одного гвардейского полка — "господа офицеры не понимают, вообще, зачем нужна такая кобура, когда поясная гораздо удобнее" — "Отклонить", те же подписи. Вопрос, а зачем отдавали в строевые части, очевидно, что господа офицеры не поняли, надо было отдать жандармам, которые входят в структуру министерства, те бы поняли сразу.

Так, дальше: Дульная насадка для пулемета: "Непонятно назначение и принцип действия, на имеющихся образцах оружия такой нет": "Отклонить", подписи.

Четвертая заявка. Облегченный станок для пулемета Максим-Виккерс: "Принципиально ничего нового в тележке с колесами нет, кроме того, положение стрельбы лежа для пулеметчика не предусмотрено действующими Уставами и Наставлениями". Вывод и подписи те же.

Пятая заявка. Конная повозка для пулемета: "Принципиально нового ни в повозке, ни в пулемете нет, все это давно известно": "Отклонить", подписи.

И, наконец, заключение по отчету испытаний взрывчатого вещества ТНТ — выводы:

По фугасному действию ТНТ сравнимо с известным пироксилином. Ручные бомбы с ТНТ опасны: при испытании погибло двое нижних чинов, которые уронили взведенные бомбы себе под ноги. Военное применение сомнительно и не является целесообразным.

Я сидел за столом, как оплеванный. Все псу под хвост! Идиоты! Они явно дали гранаты солдатам без инструктажа, так же как офицерам в Ораниенбаумской школе и, не случись меня в это время там, была бы еще и запись "погиб поручик такой-то". А как же Панпушко, он же говорил, что написал положительное заключение? Посмотрел подписи — генерал от артиллерии Демьяненко, а подписи Панпушко нет, потом бумагу подписали еще трое офицеров в чине полковников, видимо, командиры частей, где проводились испытания.

Достал лист бумаги, стал искать ручку, обнаружил свой письменный прибор у одного из "скрюченных", забрал его со словами: "мне мама говорила, что чужое брать нехорошо".

Написал корявыми буквами заявление об увольнении со службы в разведочном отделе и пошел подписать его к свинообразному, затем уже с визой "начальника" пойду к Обручеву.

И тут обратил внимание на бумагу, лежащую на столе. Это была расшифровка телеграммы: "Есаул Лаврентьев захвачен дикарями, продолжаю следование установленным маршрутом. Подпись: сотник Шерстобитов" Дата получения — десять дней назад. Взял лист бумаги, написал входящий номер телеграммы и пошел к свинообразному.

— Господин начальник, извольте принять мой рапорт, — подал бумагу и подождал реакцию.

А реакции не было:

— Вольному — воля, извольте, вот моя подпись, — господин Панасевич-Самойлов витиевато расписался на рапорте после слов "Не возражаю".

— Тогда еще одна формальность, примите телеграмму. Вы теперь руководитель, вот и действуйте. Прошу вас расписаться в получении, — Я протянул бумагу и попросил расписаться на листе.

Панасевич-Самойлов расписался, а потом тупо уставился в телеграмму: "Какой есаул, какие дикари?".