— Я не об этом наследстве, — замялся мужчина. — Возможно, мне не стоит вам этого говорить. Возможно, за полгода многое изменилось, — и замолчал.

— Михаил, что вы пытаетесь мне сказать?

— Насколько мне известно, Виктор Степанович собирался вам завещать все. Абсолютно все, — усмехнулась. Глупость какая!

— У него есть сын.

— У них наладились отношения? — уточнил Пахмутов.

— Насколько знаю, нет.

— Вот, видите! — пока я находилась в несколько шокированном состоянии, Михаил пустился в рассуждения:

— Посудите сами. Сафронов определил Виктора Степановича в клинику, к которой имеет непосредственное отношение. Вы сами сказали, что отношение медицинского персонала вам показалось подозрительным. Ведь проще ничего не делать и подождать смерти пациента, это не вызовет никаких подозрений, — вздрогнула. Звучало очень логично. С этой точки зрения я никогда не смотрела на ситуацию. Но глупо предполагать, что Виктор Степанович хотел сделать меня основной наследницей.

— Я не думаю, — собиралась возразить.

— Хотите, я могу узнать, — предложил он.

— Узнать что?

— По поводу наследства, — мои глаза превратились в чайные блюдца.

— Но как? — допустим, Виктор Степанович составил какое-то завещание с помощью своего помощника-юриста. Но это было полгода назад. Тем более завещание важно не только составить, но и заверить у нотариуса.

— Нотариус, с которым работает Виктор Степанович уже много лет, мой дядя. Именно он порекомендовал меня ему в помощники после окончания мной столичного ВУЗа и возвращения в родной город, — признался Пахмутов. — Это, безусловно, незаконно, но я могу попытаться разузнать, как обстоят дела с наследством на данный момент. Уверен, дядя пойдет мне на встречу, — лишь кивнула.

Я находилась под сильным впечатлением после обеда с Пахмутовым.

Пыталась размышлять о том, что рассказал Михаил. Звучало все очень-очень логично, слишком логично. Наверное, если бы в моей жизни не случился отчим, я бы сразу поверила. Но мне требовались доказательства…

Хотя, какие к черту доказательства? Я итак собиралась держаться от Сафронова, как можно дальше. Разве мне нужны дополнительные причины для этого?

А вот воспользоваться расположением Михаила решилась. Он, как адвокат, естественно, лучше меня разбирался в юридических тонкостях и законах, вполне мог найти лазейку, как вызволить Виктора Степановича из лап некомпетентных врачей. Мне требовалось лишь раздобыть денег. Но в этом тоже, по словам Михаила, не было особой нужды. Учитывая финансовое положение и известность в нашем городе Самойленко, врачи вполне могли обойтись без предоплаты.

А вот как избавиться от Сафронова становилось настоящей проблемой. Определенно встречаться с ним я больше не собиралась. Правда, это вовсе не означало, что он не собирался встречаться со мной. Сегодня вечером планировала отсидеться в особняке Самойленко. Туда Сафронова просто не пустят. А завтра? Ладно, завтра мне тоже незачем было покидать территорию закрытого поселка. А послезавтра? Послепослезавтра? Не могла ведь я вечно сидеть за высоким забором. Прятаться до конца жизни нелепо. Нет, до конца жизни явно не требовалось, но какое-то время определенно. Я не понимала чем, но чем-то явно заинтересовала Сафронова. Заинтересовала настолько сильно, что он приставил ко мне надсмотрщика. Кстати, вот тоже интересно. У него вроде как финансовые проблемы, а имелась собственная клиника и возможность нанимать охрану.

Можно было бы как-то переступить через себя и отдаться Сафронову, опять же с некой пользой для себя лично. Казалось, с ним первый секс дался бы мне намного легче, чем с любым другим мужчиной. Опытный. Настойчивый. Он бы легко добился своего. Только вот по его поведению сложилось впечатление, что одного раза этому типу будет явно недостаточно, а становиться постоянной игрушкой для этого чокнутого на неопределенное время не планировала. Тем более такое просто опасно.

Мало, что знала об отношении между полами. Читала пару книжек подобной любовной тематики, где мужчины воспылали непонятной страстью к незнакомым девственницам и потом совершали с ними всякие извращения. Но там хоть какая-то логика присутствовала.

Пристрастия у Сафронова явно имели патологический характер. Неоспоримо. Ведь, если размышлять здраво, не станет ни один нормальный мужчина обвинять девушку в половой связи со своим опекуном, оскорблять, но при этом пытаться поиметь. А Сафронов вел себя так, словно, я, как минимум, обещала ждать его из армии, но вместо хранения верности блядствовала целый год.

Он предъявлял претензии так, будто бы я ему что-то, действительно, пообещала. Нет, не так! Не пообещала. Должна!

Возникла мысль встретиться с ним еще раз и поговорить. Выяснить подоплеку подобного интереса ко мне. Вспомнила, как Сафронов предложил жениться на мне. Возможно, он говорил вполне серьезно. Поежилась. Ненормально малознакомой девушке предлагать такое. Точно Сафронова необходимо показать специалисту.

Никаких встреч!

— Агния Николаевна, мы приехали, — окликнул меня Николай, выдергивая из безрадостных размышлений.

— А, да, спасибо.

Автомобиль остановился на подземной парковке в офисном здании, где располагался главный офис Виктора Степановича. Я не была здесь с моего предыдущего приезда в Россию, но меня были должны помнить.

Точно не знала, зачем явилась в офис. Вроде бы необходимость в медицинских документах отпала. Я уже переслала фотокопии на номер Лермонтова и надеялась, что это хоть как-то поможет. Впрочем, сегодня утром у меня была должна состояться встреча с адвокатом. Опекун не уточнял, где. Сам адвокат не отзвонился.