Я промолчала, ошарашенная его заявлением. Его отец находился в тяжелом состоянии, но в стабильном. Как-то хоронить Виктора Степановича преждевременно. Да, я понимала, что легко не будет. Уже успела прочитать, каким трудом удается вернуть человека, перенесшего инсульт, к привычной жизни. Конечно, опекун мог позволить себе медсестер и профессиональных сиделок, но и в другом случае я бы оказалась рядом и ухаживала. О смерти Виктора Степановича даже не задумывалась.

— Не слышу! — Игорь придвинулся еще ближе. Его дыханием обдало кожу лица. Меня передернуло.

— Виктор Степанович пока не умер…

— Это ты верно заметила, «Пока», — едко бросил он. — Чтобы к завтрашнему утру духу твоего не было, иначе пожелаешь. А теперь пошла вон! — он открыл дверь и вытолкал меня в приемную. В приемную, где стояла полнейшая тишина.

Такой униженной и оплеванной я себя давно не чувствовала. Опустив голову, быстрыми шагами направилась на выход.

Все думала о том, что мне сказал Игорь.

Ему меня не запугать!

Уходить из дома Виктора Степановича я не собиралась. Тем более идти мне было некуда.

Именно так размышляла, когда автомобиль мчал меня в коттеджный поселок. В самом деле, не к матери же мне возвращаться.

Остаток дня я провела дома. Зря я тогда не прислушалась к словам Игоря. Ой, как зря!

В начале седьмого мне пришла смс от Сафронова: «Собирайся, зайка. Скоро буду». За ним следом прилетела еще одна «Удали мой номер из черного списка».

Мне захотелось выругаться. У меня прежде не было опыта добавления номеров в черный список. Видимо, что-то напутала. Удалось блокировать только звонки от приставучего типа, но не сообщения. Порывшись в настройках телефона, исправила былую оплошность и расслабилась.

«Пусть названивает. Пусть пишет. Мне нет никакого дела до этого мужчины», — примерно так уговаривала себя, когда спускалась вниз, чтобы поужинать. Я еще не придумала, как окончательно избавиться от приставаний Сафронова. Но он мне показался достаточно гордым, чтобы такое явное пренебрежение с моей стороны заставило его обидеться и забыть обо мне. В этот момент искренне верила, что он не опустится до поведения неандертальцев. Это те, которые по голове дубинкой и за волосы в пещеру тащить.

Но, кажется, я недооценила упрямства молодого мужчины.

Мы мирно сидели с Валентиной на кухне и ужинали. В обществе опекуна я такого себе никогда не позволяла. Хотя он относился с величайшей теплотой к обслуживающему персоналу, но все-таки старался дистанцироваться. А вот я наоборот, предпочитала не есть одна в моменты, когда Виктор Степанович пропадал на деловых встречах.

На ужин Валентина приготовила сырники. Я предпочитала уплетать их с малиновым вареньем, а она со сметаной.

Раздался звонок. С нами связались охранники с КПП.

— Нет, я никого не жду, — улыбнулась, сама не понимая почему. Настроение резко улучшилось. Мне отчего-то было приятно, что в данный момент Сафронов чувствовал себя дураком. Полным дураком.

— Айя, все нормально? — уточнила домработница.

— Да. Расскажите мне лучше о матери. Она, действительно, приезжала? — уточнила. Валентина обмолвилась об этом случайно. Виктор Степанович мне ничего не говорил.

— Это между нами, девочка.

— Конечно, — кивнула в знак согласия.

— Людмила Марковна приезжала в обществе… как его, — женщина всплеснула руками, — Валера или Владимир…

— Вадим Юрьевич? — предположила. Произнесла это ненавистное имя и вздрогнула. Прошло столько лет, а меня от одного упоминания имени этого мужчины перекашивало.

— Кажется так, — она кивнула своим мыслям. — В общем, заявились они и чего-то требовали. Людмила Марковна кричала так, что стекла звенели.

— А что они хотели?

— Я не разобрала, — повинилась домработница. То, что Валентина при любом удобном случае подслушивала, для меня новостью не стало. Сама ловила ее неоднократно. Поэтому была очень удивлена, что женщина не знала о проблемах со здоровьем у Виктора Степановича.

— А приезжали когда?

— Да, недели за две до твоего возвращения, — пояснила она. — Этот Вадим… — запнулась, — Юрьевич, скажу тебе, мерзкий тип, — можно подумать, я сама этого не знала, — так оглядывался по сторонам, словно, приценивался.

— Понятно, — могла даже предположить причину визита. Виктор Степанович мог потребовать у матери мою долю наследства от отца. А, может, приезжала выяснять по поводу доходов. Правда, странно, что не в офис. Но опекун вполне мог распорядиться, чтобы мамочку туда просто не пускали. Отношения у родительницы с партнером отца всегда складывались не лучшим образом, насколько я могла судить.