Сафронов оторвался от меня и уткнулся лбом в мой лоб.

— С ума по тебе схожу, — признался он.

— Денис, — прошептала.

— Помолчи, Ай, — он выждал несколько секунд, стараясь выровнять дыхание, и снова притянул к себе для поцелуя. В этот раз поцелуй был медленный, нежный и тягучий. — Знаешь, зайка, что делают пары после того, как обменяются метками? — в очередной раз отрываясь от меня и утыкаясь лбом в мой лоб, спросил он.

— Откуда мне знать?

— Они на неделю, а то и на две запираются в доме. Им никто не мешает.

— Зачем?

Он весело хмыкнул и озорно посмотрел на меня:

— Сама, как думаешь? — а я не знала, честно не знала. То есть до меня не сразу дошло, а потом… Потом я покраснела.

— О-о!

— Вот именно, — усмехнулся. — А я только смог попробовать.

— Денис, я… — больше не боялась ни Сафронова, ни секса. Наверное, даже хотела. Только я вовсе не была уверена, что буду готова завтра или послезавтра, когда у меня заживут все ранки, позволить мужчине снова любить меня. — Мне нужно время. Хотя бы немного.

— Я знаю, — вздохнул он. — У тебя будет достаточно времени, Ай. Но я тебя прошу, не надо меня провоцировать особенно в такой момент. Я сейчас не о провокационном поведении или одежде. Не спорь со мной, маленькая. Не бросай мне вызов. Любой оборотень подобное расценивает однозначно, стараясь подмять самку под себя. Я не исключение. Я, конечно, держу себя в руках, но у всего есть границы.

— Но…

— Ай, ты слышала, что я сказал?

— Да.

— Вот и я услышал. Никто не собирается принимать за тебя решения, прежде не обсудив с тобой. Исключение, твоя безопасность. Что касается твоего наследства. Ну, вот чего ты так взвилась? Во-первых, все это шито белыми нитками. Срок принятия наследства полгода, если ты не знала. Пройдет целых шесть месяцев, когда что-то выяснится окончательно. Неужели ты считаешь, что за это время мы не успеем обсудить все подробности? Или у нас сейчас других проблем недостаточно? — поинтересовался он, а я почувствовала себя глупо. Завилась на пустом месте. Денис был прав. Вопросы мифического наследства и участие в этих делах Пахмутова должны были интересовать меня в последнюю очередь. — Во-вторых, меня, вообще, твое наследство не интересует. С деньгами или без, мне нужна именно ты. Думал, ты это уже поняла, — он вздохнул. — И да, Ай. Я считаю, что тебе надо учиться, а не лезть в восемнадцать лет во всю эту грязь. Неужели, ты думаешь, что заниматься бизнесом в России так просто? — нет, я так точно не считала.

— Ты сказал, что будешь за меня решать.

— Да, Ай. Иногда придется. Неужели думаешь, что что-то сделаю во вред тебе? — я так не думала. Но, как известно, благими намерениями…

— Я не хочу так. Да, я молода и неопытна, может быть, в каких-то вопросах глупа. Но, Денис, я не хочу, чтобы за меня решали. Не хочу, чтобы за меня жили. Я хочу сама совершать ошибки и учиться на них, — постаралась донести до него свою точку зрения. — Не надо ограждать меня.

— Как с тобой трудно, — хмыкнул он. — Знаешь, как оборотни поступают с очень ретивыми суками?

— Нет.

— Награждают их потомством.

— Ой, — до меня только сейчас дошло, что, посетив гинеколога, я кое-что упустила из виду. Предохранение от беременности. Хотя, разве можно было подумать об этом, когда наглый оборотень наотрез отказался покидать кабинет, смущая меня и врача.

— Не волнуйся. Если ты не забеременела в Полнолуние, то дальше я этого не допущу, — а вот мысль о том, что я уже могла понести, мне не понравилась. Не то, чтобы я не хотела детей. Но Сафронов прав, мне надо было учиться и мне всего восемнадцать.

— Но…

— Ай, я оборотень. Сильный оборотень.

— Я знаю, но…

— У меня очень тонкое обоняние, а у беременной самки меняется запах. Мне бы хватило суток, чтобы почувствовать изменения в твоем организме. И да, за исключением Полнолуния, когда власть над телом принадлежит зверю, я вполне могу контролировать процесс зачатия. Не спрашивай как, все равно, не отвечу.

— Правда? — наивно спросила.

— Правда, Ай.

— Удобно, — хмыкнула. — Просто пообещай, что ты будешь меня слышать и ничего не станешь скрывать. Особенно, когда считаешь, что это пойдет мне на пользу.

— Хорошо, Ай, — он согласился довольно легко, только я не могла не заметить недовольные всполохи в глазах. Глаза оборотня резко поменяли цвет. Видимо, внутри оборотня шла борьба. Ох, нелегко ему придется.

Мы снова целовались так, словно, никуда не спешили. То есть мы вроде никуда не спешили, но поцелуи в машине где-то на обочине шоссе — то еще удовольствие. Несколько раз где-то на задворках сознания слышались автомобильные гудки, своего рода улюлюканья. Видимо, проносящиеся мимо автомобилисты считали, что мы занимались кое-чем более интересным, нежели обычные поцелуи.

— Так бы тебя и съел, — сообщил мне Денис, отрываясь от меня. Вернее, его оторвал от меня очередной звонок мобильного телефона, — жаль, что нельзя, — грустно вздохнул и полез в карман за смартфоном. — Да.

— Денис Семенович, у меня новости.

— Не тяни, Паша.

— Завтра на двенадцать тридцать назначены похороны Виктора Самойленко, — вздрогнула, услышав знакомое имя. Я почти не думала о смерти Виктора Степановича. Как-то из-за всей этой круговерти с оборотнями, вспоминать о кончине опекуна было некогда. Денис, словно, почувствовал изменения в моем настроении. Рука оборотня зарылась в волосы и стала массировать затылок.