Давным-давно, но не слишком, когда персональные компьютеры еще были большие, а шанс приобрести хорошую книгу — наоборот, родители решили купить Катерине пианино. Катерина это решение одобрила целиком и полностью: ведь у сестрички Танечки уже было пианино, у приятеля Дени — тоже, и даже у соседки Галки было что-то с клавишами. Какая же это жизнь — да без пианино?

Инструмент редкой породы "доступный по цене" встречался тогда немногим чаще хорошей книги. А интернета дома не было вовсе, так что парой кликов дело не обошлось, родители устроили настоящий квест. Подобных слов Катерина в те времена не знала, но процесс ей понравился. Еще бы: облазить столько закоулков в самых разных магазинах, пока родители говорят с продавцом о чем-то скучном.

Квест завершился на закате, на другом конце города, под боевой клич папы: "С меня хватит, либо — здесь, либо я — пас!" Магазин, скорее всего, был комиссионный, иначе откуда бы там взялся старинный рояль? Катерина села на пол, обняла рояль за ножку и твердо сказала: "Этот!" Мама окинула рояль скептическим взглядом и задумчиво сказала: "Хорош! Но не великоват ли?" Рояль не сказал ничего, зато папа разразился пламенной речью, суть которой сводилась к вопросу "Если мы купим это чудовище, то где тогда буду жить я?" "На рояле!" — радостно выпалила Катерина. "Под роялем?" — ехидно предположила мама. "Так вот, как вы относитесь ко мне, коварные женщины!" — вознегодовал папа, и Катерине купили обычное пианино. То есть, это родители могли сколько угодно считать, что пианино — обычное. Катерина была уверена в обратном, хотя и не имела в те времена понятия, кто такой Оксюморон, и где он водится.

Вещь, которую называют черный "Красный Октябрь", просто обязана быть зловещей и таинственной.

Подружиться с пианино удалось далеко не сразу, но Катерине понравилось заниматься музыкой. Нет, вовсе не потому, что родители были от этого в восторге… хотя сделать им приятное — это же так здорово, правда? И не из-за того, что многочасовое исполнение гамм стало достойным ответом соседскому караоке. Хотя, если уж на то пошло, в поединке "этюд Черни против отечественной попсы" неизменно побеждала классика.

Пианино скромно стояло в углу, никому не мешало, напротив: время от времени — дуэтом с хозяйкой, разумеется — радовало знакомых и умиляло родственников.

Зловещего и таинственного в инструменте оказалось не больше, чем, к примеру, в сифоне для газировки. Пожалуй, даже меньше: купленный по случаю сифон оказался сделанным по конверсии, страдал манией величия и частенько прикидывался автогеном. Вредитель очень быстро отправился в мусорный бак, пианино же продолжало год за годом получать заслуженную порцию внимания и заботы. С него вытирали пыль, к ему приглашали настройщика, для него всегда был поблизости комнатный цветок, чтобы поддержать должную влажность воздуха. Вот только крышку инструмента Катерина открывала с годами все реже и реже. Просто пропал интерес, она и не заметила — когда. А если у нее все же появлялось желание играть — играла то, что помнили ее руки, нотами почти не пользовалась.

Постепенно музыкальный инструмент превратился в предмет обстановки. Теперь его настраивали раз в несколько лет, но цветок все еще был рядом, а пыль — вытерта. Пианино по-прежнему никому не мешало.

Так продолжалось, пока Катерина жила в квартире, оставленной ей родителями. Решив переехать в загородный дом, она задумалась, что делать с инструментом. Продать его почти не было шансов. Разумеется, можно было просто отдать, но это слишком походило на "выбросить". Выбросить годы далеко не худших воспоминаний, да что там, — без пяти минут домашнего питомца? "Фигушки вам!" — мрачно сказала Катерина, и пианино отправилось к ее родителям — после клятвенного заверения: "Это всего на пару месяцев!"

Следующие два с лишним года Катерина убеждала родителей, что домик кума Тыквы в сравнении с ее собственным — авиационный ангар.

Убедить не получилось.

Пианино привезли во вторник, в середине дня, так что увидели его немногие. К несчастью, среди немногих затесалась одна весьма целеустремленная особа — маленькая Света.

— Сыглаесь мне песенку? — это был скорее приказ, чем вопрос. — А цего ты так молгаесь?

— Обязательно сыграю, солнышко, только не прямо сейчас. Давай чуть позже, ладно? — выкрутилась Катерина, отчаянно сигнализируя Светиной матери. Та все поняла правильно и увела юную меломанку, уговаривая немного подождать. Катерина вздохнула с облегчением, заплатила грузчикам и пошла домой.

Сказать, что в доме стало неуютно, значит — не сказать ничего. Массивный черный инструмент выглядел на фоне светлой мебели еще более громоздким. И без того не слишком просторная комната сделалась совсем маленькой.

— Можно сложить на него книги… и еще много чего можно… спожить… Да. Очень удачно вписалось. — подчеркнуто беспечным тоном сказала Катерина, не веря ни единому своему слову.

— Оно тут надолго?

На ковре перед пианино сидел домовой и мрачно изучал свое отражение в полированной поверхности. Его слова разозлили Катерину и одновременно придали ей уверенности.

— Оно тут навсегда! То, что я больше не музицирую, не значит, что инструмент бесполезен. Это… это… очень нужная вещь!

— Ага. Исключительно полезная. Для собирания пыли и прочих неприятностей.

Прежде чем Катерина и Сам поругались, в комнату заглянул Хлюп:

— Ух ты, какая большая штука… Это для музыки? Сыграешь музыку? Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Вы все сговорились, да?.. Ладно, вечером попытаюсь что-нибудь вспомнить.

К вечеру Катерина ухитрилась переделать множество дел, в том числе — отложенных на неделю, на месяц и даже те, что не планировала вообще. Она тянула время, сколько могла, но вечер все равно наступил и нужно было выполнять обещание.