На какое-то время кухню заполнило теплое, уютное молчание старых друзей.

— Значит, вендиго, говоришь? — перешел к делу Дариуш.

— Агась.

— Хорошо, — вздохнул инквизитор. — Я поставлю это дело повыше в очереди, раз уж ты просишь. Но, сказать по правде, у нас тут очередные сектанты-фанатики пытаются призвать «дьявола» низших кругов. Так что доберемся мы до твоих вендиго еще не скоро.

Анджей замер, не донеся чашку до рта и напряженно спросил:

— Насколько все хреново?

— Ну, «хреново» — понятие растяжимое…

— По десятибалльной шкале. Если один это «возможны множественные смерти», а десять — «тот случай, когда мы познакомились».

— Думаю, на троечку. Мы их почти прижучили. Но все равно не только мои гончие, но и Отдел расследований, и даже штурмовые группы заняты по горло.

— Спасибо, что приехал.

— Да ладно, — махнул рукой Дарикш. — Говорю же — мы их уже почти прижучили.

— Но что прикажешь делать девчонке? Сам знаешь, вендиго так просто не отступают от намеченной жертвы.

— Ну, можешь сам ей помочь?

— Прикалываешься? Я еще с последнего дела запасы не восполнил! Тату бесполезно до следующего полнолуния, — Анджей поднял левую руку. — «Кольцо четырех» все еще в шкатулке, на зарядке. Да и вообще я не думаю, что у Кинги найдется еще триста злотых, чтобы заплатить мне.

— А по ее квартире не скажешь, что она бедствует.

— Она ей в наследство досталась. И коммуналка сжирает половину ее зарплаты.

— Вы так хорошо знакомы?

— Да нет, просто встретили один раз Сильвестр вместе. Но Кинга, когда пьяная, не менее разговорчивая, чем когда напугана… Ладно, что-нибудь придумаю.

— Как скажешь.

Анджей постучался, выждал несколько секунд и вошел в спальню. Тусклый каменный слот. Душный, затхлый воздух, словно во время стройки.

«Надо будет проветрить потом…»

Большую часть комнаты занимал зажатый меж стен рябиновый шкаф с инструментами. В другом углу развалился чемодан с одеждой. Он стоял там с самого въезда и уже обзавелся окантовкой из пыли на полу. Напротив двери — снежное пятно окна и покрытый кляксами от чая стол под ним. Три испещренные рунами банки из-под кофе на подоконнике: стеклянные емкости полнятся разноцветными дымами. Слева прилегла скомканная кровать, на краю которой его и ждала Кинга.

— Ну как ты?

— Нормально вроде, — слабо улыбнулась девушка. — Правду говорят: «У страха глаза велики», да?

— Ну… пожалуй да. В детстве, когда я был совсем маленький — у соседей была собака. Большая, злобная и лохматая. Я боялся ее до жути! Нам даже переехать пришлось, так как я просто отказывался выходить из квартиры. А потом я вырос и выяснилось… В общем это был пудель. А к чему это ты?

— Э-э… Ну просто, когда та тварь напала на меня — мне она показалась чуть ли не с фонарный столб размером. А в квартире — с тобой — она выглядела не такой уж и страшной…

— Ну, пожалуй, — слегка растеряно протянул Анджей. — В общем, я поговорил с Дариушем, но Инквизиция, как и всегда, по уши в делах. Твоей проблемой они смогут заняться нескоро, а вендиго так долго ждать не будут. Так что с тобой вновь придется возится мне.

— Ты мне поможешь? Спасибо, но… на кой это тебе? Денег у меня больше нет…

— В смысле? Ты ж мне за это уже заплатила, помнишь?

— Ой, да брось! Ты уже явно отработал свои четыреста злотых! Причем с запасом.

Анджей лишь пожал плечами и прошел к шкафу. В этот раз он нормально подготовится.

— Эй! Я думала, ты обязан отвечать на вопросы!

— Так ты же не задала вопрос.

— А говорил, нужно следовать духу, а не букве…

— У всего есть пределы, — вновь пожал плечами чародей. — Если бы я еще и на все незаданные вопросы отвечал — я бы вообще не затыкался.

— И все-таки. Почему ты продолжаешь мне помогать, если это обходится уже явно дороже, чем я тебе заплатила?

Шулер вздохнул столь тяжко, что казалось под ним должен был провалиться пол:

— Потому, что у меня ни хрена нет. Ни таланта, ни денег, ни положения, ни влияния… Но, по крайней мере, у меня все еще есть мое слово. И если уж я взялся за что-то, то сделаю это до конца и на совесть.

Анджей помолчал какое-то время, после чего добавил:

— А еще надо мной довлеют Обеты. Обет Не красть заставляет меня помочь тебе, раз уж ты заплатила. А Обет Не Врать вынуждает делать это до самого конца. Ей-богу, знал бы, что эта хрень еще и синергирует между собой — в жизни бы не принес их. Ладно, теперь не отвлекай меня, пожалуйста.

— Ну и запах… — поморщилась девушка. — Даже здесь тянет.

Они стояли перед входом в пустой бетонный панцирь старого здания. Рыжие лучи засыпающего солнца падали на ржавые ворота, давно сорванные с петель и валяющиеся в пыли.