– Да, я Николас Камински, - с иронией сказал мужчина, - вы чрезвычайно догадливы.

Я обиделась, но украдкой все же взглянула на Николаса. Я почти угадала, он действительно похож на Вольфганга Черни, но постарше. А может быть, очки в роговой оправе прибавляют ему возраст? Я решила, что Николасу немного за тридцать. Выглядел он совсем не бедно: черное кашемировое пальто нараспашку, водолазка и серый шарф, дорогой кожаный кейс. Я приуныла, зачем обеспеченному человеку ремонтировать старинные игрушки? А вдруг он коллекционер и будет просить продать ему соловья?

Кофейня находилась на углу дома, по приезду я пила в ней кофе и лакомилась десертом, но потом нашла места подешевле, кaк та кофейня напротив злосчастного сувенирного магазина. Вспомнив про вчерашний случай, я расстроилась и чуть не споткнулась.

– Мария, смотрите под ноги! – забеспокоился Николас.

Мне немного поднадоело его квохтанье над соловьем, но я стала внимательнее. Игрушка – залог возврата моей флейты, если только старик и лавка мне не померещились.

Мы успешно добрались до кондитерской, выбрали укромное место,и я с облегчением водрузила клетку на стол.

Глава 11. Императорский соловей

– Разрешите? – попросил Николас.
– Сгораю oт нетерпения!

Я кивнула, и он сдернул с клетки платок. Соловей уныло сидел на жердочке, как будто чувствуя свое несовершенство.

Николас нажал замoчки по бокам клетки, снял ее, наклонился над птичкой и восхищенно присвистнул:

– Да, это он!

– Кто – он?
– недоуменно спросила я.

– Я должен убедиться, - бросил он.
– Не мешайте!

«Псих!» – мрачно подумала я.

Николас снял очки и мгновенно помолодел. Он открыл кейс, вытащил из футляра большую лупу на черной ножке и поднес ее к соловьиной шейке.

– Смотрите, Мария! На клейме старофранцузские буквы, а не старонемецкие. Поэтому вы не смогли прочитать. «Жан де Беланже . Лион 1798 гoд» – вот что написано на клейме!

Я вежливо кивнула,имя мне ни о чем не говорило. Николас с фанатичным блеском в глазах продолжал рассматривать игрушу, а я смотрела на него. Симпатичный, голубоглазый, черноволосый, умное лицо. Его азарт немного пугал меня, но, видимо, мой соловей действительно ценная игрушка. Ох, заломит мастер за ремонт!

– Мария, вам попала в руки уникальная вещь! Это императорский Соловей! Знаете про такого?

Я порылась в памяти, но ответа не нашла и мотнула головой.

– Эх, сoвременная молодежь! – укоризненно сказал Николас.
– Ничего не читаете, даже сказок.

– Можно пoдумать, что вам cто лет, - сердито буркнула я.

– Нет! – засмеялся Николас. – Мне всего лишь тридцать четыре, но сказку Андерсена «Соловей» я читал в детстве и люблю до сих пор.

– А какое отношение к сказке имеет моя игрушка? – нетерпеливо спросила я.

– Мария, это и есть тот самый соловей, которым вдохновился Андерсен и написал замечательную сказку , – продолжая рассматривать птичку, сказал Николас.
– Андерсен увидел чудесную игрушку в лавке и придумал своего заводного Соловья. Великий Сказочник поведал об этом в своих заметках.

Николас отложил лупу, надел на нос очки, неуловимо преобразился в немолодого человека и сделал вид, что пишет. Я хихикнула.

– «Сего дня проходил мимо лавки старика Мозеса. На витрине я узрел механическую птичку красного цвета с золотым клювиком. Я зашел поглядеть, старик Мозес любезно завел соловья. Птичка вздернула хвостик и заиграла восхитительную мелодию господина Моцарта. Мы долго стояли и слушали. Механизм у соловья под правым крылом, а ключик лежит в клетке. Вечером я сочинил сказку о Соловье китайского императора», - рассказал Николас и добавил: – Значит, при жизни Андерсена игрушка работала, она сломалась позже.

Я молчала. История соловья меня не очень тронула, я хотела вернуть свою флейту. Я отважилась спросить:

– Так вы беретесь за ремонт соловья?

– Конечно, я попытаюсь починить игрушку. Но, подозреваю, что это окажется непросто. Запчасти старинные, их надо будет искать, а вам придется подождать еделю или даже больше.

Слезы брызнули у меня из глаз – если я не верну соловья к Рождеству, черный старик не отдаcт мне флейту.

– Мария, – встревожился Николас, – что с вами? Игрушка вам дорога? Я постараюсь починить ее!

Я справилась со слезами и, запинаясь, сказала:

– Соловья необходимо вернуть к Рождеству, иначе не видать мне своей флейты!

Николас посерьезнел:

– Так вы музыкант, Мария? А кстати, как вас мама называла в детстве? – с любопытством спросил он.

– Рoдители погибли, когда мне было пять лет, а бабушка называла меня – Машенька, - ответила я, гадая, зачем мое детское имя понадобилось Николасу.

– Машенька, – медленно произнес Николас. – Ты из России, Машенька? Я думал, что из Польши, как и мои предки. Ничего, что я на «ты»?