Шрифт:
— Замолчи, Арес! — подаёт голос Нино. — Как язык поворачивается? Светлая, хорошая девочка. Тебе и слова плохого не сказала. И за своего отца она не в ответе.
— Молчи, Нино. Пусть говорит, — ухмыляюсь. — Ему есть что сказать. Давай, Арес. Дальше. Плюс одна строчка к твоему смертельному приговору. Валяй…
— Угрожаешь? — смеётся. — Нашёл кого и чем пугать. Старика, больного раком, смертью припугнуть решил? Очень-очень достойно, Рустам. Бекхан сгорел бы со стыда, глядя на тебя! Сгорел бы…
— Он и так сгорел, — мрачно заявляю. — Если ты помнишь.
— Я-то помню. А вот ты — забыл, — говорит тише. — О клятвах. Об обязательствах. О чести. Обо всём. Есть только эта… грязь Пороховская, с которой ты ещё и свою кровь мешать вздумал! ПОЗОР!
— И ты, видимо, решил подсуетиться? — уточняю.
Картина проясняется. Понемногу. Всего-то нужно было перекрыть клапан ярости. Усмирить. Превратить её в лёд.
— Больше ничего не скажу! — упрямо заявляет старикан. Но взвизгивает по-бабски, когда пуля ударяет в пол возле его ног. — Да! Да! Исаевы — лучший вариант. Почему не породниться с ними? Не исполнить задуманную месть? Отплатить тем же? Закрыть все эти счета, Рустам? Ты поклялся отомстить за каждую пролитую каплю крови, но забываешь обо всём, наскакивая, как тупой кобель на текущую суку!
— Исаевы тебе платили? За информацию?
Ещё одна пуля добавляет Аресу скорости. Выпаливает быстро:
— Нет, — но глаза бегают по сторонам.
— Пиздишь. Тебе платили! — утверждаю и выражение глаз Ареса мои слова лишь подтверждает. — Чтобы ты сливал инфу. Именно поэтому Исаевы так скоро приехали ко мне. Предлагать свою дочурку. Что ты им наплёл? Что посоветуешь мне лучший выбор? Много же ты на себя взял, старый шакал!
Нино недоверчиво качает головой, с ужасом глядя на своего брата.
— Много тебе платили? За слив инфы? Или за что-то ещё?! — повышаю голос. Ярость крушит заслоны и хочется отпиздить старого рукоятью пистолета, невзирая на его почтенный возраст.
— Ребёнок — помеха. Без него дочка Пороха — пустышка…
— Девочка точь-в-точь слова Мадины мне передала! — потрясённо говорит Нино. — А ты мне сказал, что сам всё хозяину расскажешь! Но не сказал. А если бы они чего плохого ребёночку сделали?
— И было бы лучше! Всем… Я бы и сам смог это сделать. Незаметно. Тихо. Не сразу, но… — говорит Арес и осекается.
— Но тут фортуна подсунула случай. Заварушка. Стресс для Арины. Попала под горячую руку. Привезти в клинику. Чем не подарок — втихушку подсунуть что-то, вколоть, прокапать, чтобы результат был, да? Так? — голос повышается. — Так?
Старый грузин лишь вскидывает подбородок повыше.
— Да.
Ледяной волной обдаёт с головы до ног. Вот она, крыса. Старая. Но не с той стороны, на которую я думал. Враг ближе окопался. Мотивы — личные, а шкура — продажная.
— Ты сам знаешь, что тебя ждёт, — подаюсь вперёд. — Я буду делать это долго. Мучительно. По сантиметру кожу с тебя снимать. Живьём.
Нино захлёбывается плачем, проклиная брата по-грузински, просит за него и ревёт-ревёт без конца, цепляясь за штанину его дорогих брюк.
— Но ради Нино я могу сделать это быстро. Назначь встречу Исаевым.
Глава 84. Зверь
— Сделал? — уточняю у Пятого.
День пролетел. Незаметно. Арес под наблюдением. В пустой комнате, без средств связи и со связанными руками, чтобы навредить самому себе не смог.
— Да. Людей отправил. Они рассредоточились по кварталу. Все с пушками…
В глазах Пятого играет лютое веселье. Предвкушение большой заварушки. Он любит, когда шумно и на грани. Тихим будням предпочитает опасность, но всегда по сторонам оглядывается, чтобы самому под раздачу не попасть.
Пока Пятый отчитывается, рядом появляется Дрон, потирая сухие ладони.
— В себя не приходит, — о Ризване. — Пульс, давление в норме. Но лежит бревном.
Перехватив немой вопрос, отвечает:
— Жить будет. Много крови потерял, пока я добрался. Но выкарабкается. И не таких с того света вытаскивал…
— Хорошо. Следи. Глаз не спускай.
Лепила молча кивает и отходит. Возвращается на исходную позицию. Позади колышется объёмная фигура в тёмном. Нино. Полная грузинка смотрит умоляюще.
— Нет, — обрубаю. — Не проси. Не пощажу. Могу обещать только, что быстро твоего брата прикончу. Не больше.
Она словно меньше становится и отходит, переваливаясь на ходу ещё больше, чем обычно.
— Нино, — окликаю. Она поворачивается с ожиданием в тёмных глазах. — Вещи собери, — скупо. — И Тамаре тоже скажи.