Так и сейчас, проследив направление узких коридоров и окинув взглядом просторное помещение, понимаю, что сбежать не удастся. В зеркало себя осматриваю: выгляжу иначе, чем я себя помню. Дело не в дорогой одежде. Черты лица заострились, лицо чуть отстранённее стало.

Другое выражение в глазах. Как будто граница вокруг меня появилась невидимая. Неприкосновенная.

Принадлежность Зверю печатью легла.

Не сотрёшь. Поправив блузку, выхожу из туалета, обратно направляясь.

— Ну ни хрена себе. Красотуля!

Я дальше иду. Не обращаю внимания на голос. Но меня руки чужие хватают и к телу прижимают раскалённому. Потом чужак разворачивает меня лицом к себе.

Шарит взглядом алчным по телу и по лицу. Я потрясённо его разглядываю.

Боги… Он огромен. Даже Зверь мне сейчас не таким массивным кажется.

В этом амбале роста точно больше двух метров. Куртка кожаная на плечах широченных трещит, едва по швам не рвётся. Шея бычья, реально. Мощная. с венами вздутыми. Волосы у него смоляные. Короткие. Губы в бороде густой и чёрной прячутся. Нос крупный, хищный. Ястребиным клювом кажется. Брови густые. Ресницы тёмные и острые, как стрелы отравленные.

А глаза… При одном взгляде на них у меня в горле паника зарождается и накрывает снежной лавиной. Погребает под собой, уничтожает всё вокруг. Нервы, чувства. Всё в одно месиво.

Есть только страх. Животный. Под кожу струится ледяными щупальцами. Я словно кролик перед удавом.

Потому что не бывает у людей глаз такого цвета.

Они у него звериные. Ярко-жёлтые. Янтарные омуты. Губящие.

Ни одного намёка на человечность. Только азарт хищника и его повадки жестокие.

Кажется, они даже поблёскивают в темноте, как у тигра огромного. Незнакомец наклоняется ко мне и принюхивается. Ноздри его носа хищно трепещут.

Меня страхом лютым сковывает. Такого я ещё ни разу не испытывала. Никогда.

Я чувствую в нём опасность. Любовь к адреналину, скорости и острым ощущениям.

Там, внутри, тормозов нет вообще. Нет принципов. Нет морали.

Есть только нездоровое любопытство. Жажда неутолённая. Голод.

— Отпустите… — пищу еле слышно.

— Чёткая бабёнка.

Голос у него хриплый и сиплый. Ворон каркает — и то приятнее. Продирает мурашками до озноба. Зуб на зуб едва попадает.

— Отпустите. Я здесь не одна. Сейчас…

Ржёт. Громко. Пальцами щёки обхватывает и сплющивает. Губы трубочкой вытягиваются.

— Чё ты булькаешь, рыбка? Громче говори!

— Я здесь не одна! — пытаюсь голосу своему уверенность придать. — Я с мужчиной.

Голос дрожит и слова расползаются. Составными слогами. Но я стараюсь не падать в обморок.

— М-м-мой мужчина не любит, когда ЕГО трогают. Вам лучше отпустить меня прямо сейчас!

— Да ну? И что за хрен с горы у тебя в хахалях ходит? — ухмыляется гнусно…

— Правду она говорит. Не люблю, когда моё трогают! — раздаётся голос Зверя позади меня.

Я разом обмякаю в руках ублюдка незнакомого. Голову поворачиваю в сторону Зверя. Кажется, ещё ни разу не была так ему рада. Смотрю на него сквозь пелену слёз выступивших и улыбаюсь, шепча одними губами кличку его.

— Отпусти её, Палач, — просит Зверь. — Или ты за ней пришёл?

— Нет. Не за ней. И если уж вопрос встал, то и не за тобой.

Палач? Тот самый? Я мельком его фигуру исполинскую окидываю и зажмуриваюсь. Громила-убийца. Реально Палач. От страха обмереть можно.

Палач медленно пальцы разжимает. Я ласточкой скорой к Зверю лечу. Сама прижимаюсь тесно и обнимаю за торс его мощный. Лицом в грудь, чтобы не видеть и не слышать ничего. Только стук его сердца. И запах пряный вдыхать. Он, может быть, сам не из лучших. Но единственный, с кем я себя чувствую защищённой от всех прочих угроз.

Зверь одной рукой мои плечи оборачивает, пальцы сжимает. Словно успокаивает. А я его запахом дышу, как кислородом.

— Вцепилась, — хмыкает Палач. — Не оторвать. Твоя, что ли?

— Моя.

— Мелкая. Ладная… Симпотная мордашка. Надолго она у тебя? — лениво интересуется Палач.

Зверь напрягается всем телом. Словно к прыжку готовится.

— Тебе зачем?

— Я таких малышек драть люблю. Выглядит аппетитно. Взял бы попользоваться.

— Ты трупы трахать любишь? — холодно интересуется Зверь. Но в спокойном голосе ярость медленно обороты набирает.

Я хорошо знаю эти интонации. Как затишье перед бурей.

— Чё? Какие трупы?

— Такие. Она — моя. И от меня уйдёт только мёртвой, — чеканит Зверь.