Борис Карлов
Очертя голову, в 1982-й
Роман в трёх частях
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Ужасаясь, рассказываю...
Латинское изречение
ГЛАВА ПЕРВАЯ
"Бочонок"
Второго сентября 1988 года в пивном баре "Бочонок", что на 16-й линии Васильевского острова, за угловым столом напротив входа сидели четверо. Это были Дима Котов, Вера, Петрушка и я.
Место в те времена это было довольно поганое: грязно, шумно, запах - не то испорченной рыбы, не то мочи. И всё вперемешку с табачным дымом, хоть топор вешай. Рожи кругом - не приведи господь! Да и мы сами были в этот день, наверное, не лучше...
– Вы нарочно меня сюда привели?
– сказала Вера, прикуривая сигарету и ни на кого не глядя.
Вера сидела у окна, спиной к залу. Я тоже сидел у окна, напротив, в самом углу. Рядом со мной был Котов, а Петрушка примостился в торце стола, на отдельном стуле, так как место на лавке рядом с Верой было завалено нашими вещами.
Не получив ответа, Вера продолжала:
– Наверное думаете, что я буду пить здесь с вами эту гадость? Прощайте. Карлов, проводи мня на улицу. (Это было ко мне.)
Поперхнувшись пивом, Котов торопливо заговорил:
– Вера, Верунчик, потерпи, сорок минут осталось, сейчас все пойдём. Коньячку, водочки возьмём, шампанского тебе... А, Верунчик?
Мы с Петрушкой смотрели на Веру умоляюще. Она обвела нас презрительным взглядом и положила сумку на место.
Все четверо мы учились когда-то в одном классе и к выпуску 1979 года составляли уже вполне дружную компанию. Потом встречались, конечно, реже, но один раз в году, первого сентября, явка, как и прежде, была обязательна.
Вот и вчера, собравшись дома у Котова отметить День знаний, мы к утру как всегда перебрали, немного поспали и теперь дожидались здесь открытия (в 14.00, если кто помнит) винных магазинов.
– Смотрите-ка, - сказал Петрушка. Он держал в руках кусок газеты с грязного стола.
– Некто Крякин увидел в лесу НЛО, пошёл туда... тут много, я вкратце... Навстречу ему вышли трое... Сумерки... Силуэты трёхметрового роста... Короче, - Петрушка поднял на нас очки, - этому Крякину предложили лететь с ними. Он спросил, когда можно будет вернуться. Ему ответили, что о возвращении не может быть и речи.
Петрушка замолчал и стал сосредоточенно обгладывать кусочек воблы.
– Ну и?!.
– сказали мы хором.
– Он отказался.
Последовала пауза.
– Вообще-то последнего вопроса я от вас не ожидал, - заметил Петрушка.
Мы опять помолчали. Ночная попойка, конечно, отразилась на наших умственных способностях. Ясно, что улетевший Крякин не смог бы поведать о происшествии. Теперь все задумались о том, как бы он сам поступил на месте Крякина.
– А как бы ты поступил на месте Крякина?
– обратился я к Котову.
Год назад Диму вышибли из одного популярного ансамбля, где он успел сколотить кругленькую сумму, но тратить заработанные деньги пока не хотел и потому работал приёмщиком в пункте стеклотары. Его родители давно жили за границей, и Дима единолично занимал двухкомнатную квартиру на 23-й линии. Для комфортного состояния туловища у него было, кажется, всё: деньги, квартира, вино, частые легкомысленные романы.
– Согласился бы, - сказал Котов.
Мы все к нему повернулись: этого ответа от него никто не ожидал. Опустив глаза, Дима что-то ковырял в своём наборе.
– Сева, а ты?
– спросил я, уже не просто так, а потому что стало интересно.
– Тоже.
Сева Петров был единственный из нас женат и притом неудачно.
После этого мы все посмотрели на Веру.
– И я бы согласилась.
Вера Дансева не очень любила о себе распространяться, а мы особенно не расспрашивали. Поступила в мединститут, бросил. Работала кем-то в "Интуристе". Сняв квартиру, ушла из дома, но нас к себе никогда не приглашала. За последние годы Вера сильно переменилась, но к старым друзьям относилась, кажется, с ещё большей привязанностью.
– Вера, а ты сейчас работаешь где-нибудь?
– бестактно спросил Петрушка.
– Да. То есть, нет... Потом расскажу.
– Боб, а ты сам-то?
Это Котов сказал, про меня вроде как и забыли.
А я сам ещё не знал. Поэтому отвечать не стал, а принялся рассуждать по поводу возможных пагубных последствий такого легкомысленного решения. Вдруг инопланетянам нужен только мой мозг, глаз или, допустим, печень? Петрушка возразил, что в этом случае они брали бы без разговоров и ещё съязвил какую-то глупость о пригодности моего мозга в масштабах космоса. Я отметил пригодность его собственных глаз, а заодно выразил беспокойство по поводу чрезмерных нагрузок на котовскую печень. Обстановка разрядилась, и Вера сказала, что пока мы будем пить "эту гадость", в космос нас никто не возьмёт.