Он вернулся. Живой. Настоящий.

Где он был все это время?

Она заставила себя сохранять спокойствие. Она не могла снова потерять сознание. Она не могла позволить себе быть слабой.

– Мне нужна пара минут наедине с Мэддоксом.

Гейб взял ее за руку.

– Мне правда жаль. Я хотел перехватить тебя до того, как ты войдешь внутрь. Собирался поговорить с тобой, чтобы ты легче все восприняла.

– Ты знал все это время?

Каким-то образом мысль о том, что Гейб участвовал в этом заговоре, была еще хуже, чем предательство Мэда. Гейб был ее опорой. Он был единственным человеком в мире, на которого она могла рассчитывать. Если он скрывал от нее правду... Сара бы этого не пережила. Она осталась бы совершенно одна.

– Он ничего не знал, - заступился за него Мэд, все еще стоя на коленях возле кровати.
– Никто не знал. Я не мог сказать никому из вас.

– Почему бы нам не дать им немного поговорить?
– Зак был обителью спокойствия посреди хаоса.
– Очевидно, Фредди нашли. Если Томасу удастся успокоить нашего друга-параноика, они должны быть здесь через десять минут.

Она не знала, кем был Фредди, и понятия не имела, почему этот человек так важен. Сейчас ей было все равно.

– Мне бы хотелось, чтобы кто-то объяснил, что происходит. Гейб, не мог бы ты?

– Что? Сара, я здесь. Я все тебе расскажу.

Гейб сжал ее плечо.

– Ты должна поговорить с ним. Мы дадим вам пару минут. Но, отвечая на твой вопрос, я узнал, что Мэд жив полтора часа назад и все еще перевариваю эту новость. Я буду снаружи, если понадоблюсь.

Медленно, они все вышли, пока она не осталась наедине с человеком, который разбил ей сердце.

Сара ненавидела уязвимость, которую чувствовала в его присутствии, неуверенность. Она не знала, что сказать. Она понятия не имела, чего хочет Мэд. Почему он вообще собирался с ней разговаривать, когда ясно дал понять, что покончил с ней и не хотел иметь ничего общего с их ребенком?

Когда он попытался взять ее за руку, она резко дернулась и спустила ноги с кровати. Кровать – последнее место, где она хотела бы разговаривать с Мэдом. Ему всегда было слишком легко уговорить ее.

Мэд встал и начал мерять комнату длинными, быстрыми шагами - верный признак смущения. Он всегда ходил словно лев в клетке, когда нервничал или не знал, как справиться с ситуацией.

Наконец он остановился перед ней, сжав пальцы в кулаки.

– Сара, я знаю, сейчас ты в замешательстве.

Так и было, и хотя она продолжала двигаться, она чувствовала, что разрывается между предательской тягой обнять его и желанием ударить. Вместо этого она начала глубоко дышать, чтобы успокоиться.

– Я бы не сказала, что смущение - это все, что я чувствую, но я хотела бы получить объяснение. Ты попал в беду и из-за этого тебе пришлось притвориться, что ты мертв? – В ее голове прокрутился миллион сценариев, и все они были плохими. – Ты переспал с чьей-то женой? Задолжал кому-то? О, боже, только не говори, что в «Кроуфорд» проблемы. Что ты сделал со компанией?

Он нахмурился, грозное выражение лица нисколько не испортило его внешность падшего ангела.

– Нет. Я передал бизнес Гейбу, потому что знал, что если я не вернусь, он передаст его тебе. Я не завещал это тебе напрямую, потому что ты беременна и лишний стресс тебе ни к чему. Да и пресса бы с ума сошла от догадок. Я пытался думать о тебе.

– Ты бросил меня по смс.

Он покраснел.

– Мне пришлось. Я сделал это, чтобы защитить тебя.

– Защитить меня? – Он что, шутит?

Он утверждал, что был жесток ради ее же блага? Это грязное сообщение было его способом обезопасить ее? Ей не нужна такая защита. Ей нужна поддержка, но он оказался плохим вариантом.

– Сара, я расследовал кое-какие подозрительные дела в «Кроуфорд». Ты помнишь Тавию Гордон?

Высокую, великолепную, всегда модно одетую.

– Она была главой отдела по связям с общественностью в «Кроуфорд».

– А еще она руководила организацией, которая поддерживала женщин и занималась образованием девушек по всему миру, - напомнил ей Мэд.

Сара хорошо знала эту женщину, в основном потому, что Мэд спал с ней в прошлом.

– Да, Международный фонд образования женщин и девочек. Он закрылся, когда ее убили.

– Потому что был «крышей» для русской мафии.

Она покачала головой, пытаясь осмыслить заявление Мэда.

– Что?

– Да. Я знал, что что-то не так, - быстро сказал он, как будто он волновался, что она не станет слушать объяснения.
– Работник фонда анонимно прислал мне записку, в которой говорилось, что каждый год пропадает несколько девушек, которым помог фонд. Когда я начал изучать это, то быстро понял, что Тавия продает их и фальсифицирует финансовую отчетность, используя средства от ежегодного торжества, проводимого компанией. Я собирался ее уволить.