На лице шефа появляется странная ухмылка. Напрягаюсь не на шутку, когда он медленно подходит ко мне вплотную и кладёт обе руки на мои бёдра… Дыхание сбивается само по себе… Что происходит?!

Глеб, не спеша, наклоняется ко мне, затем опускает голову к моей шее и легонько вдыхает аромат новых духов, слегка касаясь чувствительной кожи кончиком своего носа.

— Мы — люди взрослые, — негромким, но совершенно вышибающим почву из-под моих ног, голосом, произносит Бондарёв, чуть сжимая руки на моих бёдрах.

— Глеб… — предостережение в моём голосе звучит отчётливо; я совершенно не понимаю, что нашло на моего шефа.

Но тот резко отстраняется и спокойно отходит, оставляя после себя лишь память о тепле его тела и табун мурашек на коже.

— Рамки дозволенного будешь определять ты сама, — как ни в чём не бывало, говорит шеф, — Естественно, я не потащу тебя в постель при свидетелях. Но если момент будет требовать определенной активности с твоей стороны, ты должна будешь её проявить. Или спокойно принять некий знак внимания с моей стороны.

Знак… внимания?..

Что-то у меня слегка голова идёт кругом… да и кислорода в воздухе совершенно точно не хватает… Или здесь просто жарко?.. Почему я слышу в этом «знаке внимания» какой-то определённый подтекст?..

Но его слово прозвучало отчетливо — рамки определяю я сама.

Да и, в конце концов, что такого страшного может сделать Бондарёв, если он сам сказал, что в постель меня точно не потащит?

Эм…

Я ведь сейчас ни в чём себя не убеждаю?..

— Ещё вопросы? — поднимает бровь шеф.

— Я перечитаю контракт, — опускаю глаза в пол, стараясь не выглядеть при этом испуганной дичью.

— Хорошо. Надеюсь, через час он будет лежать у меня на столе, — ровно произносит Глеб и уходит в свой кабинет.

А я плетусь к своему креслу и буквально падаю в него. Условия, которые он предлагает, просто сказочные (по отношению к предыдущим)… И по сути — подписывать надо без промедлений…

Но всё же я медлю. Почему у меня ощущение, что я сама загоняю себя в капкан? Нет, влюбиться в шефа мне не светит — слишком сильна память о первых трех неделях в его доме. Но как я смогу смотреть в глаза Бесова, которого мечтаю назвать своим мужчиной, имея подобный контракт на руках? Да и вообще… все эти мысли о «доказательствах»… Неужели Глеб — такой бесчувственный монстр? И неужели он ничего не ощущает рядом со мной?..

Но, если подумать, тот факт, что я для него — только ширма, вполне объясняет его непробиваемость.

Он ничего не испытывает, когда кладёт свои руки на моё тело. И ничего не испытывает, когда прижимает меня к себе. И тот срыв, что произошёл день назад, говорит скорее о его долгом воздержании, чем о том, что Глеб каким-то образом заинтересовался мной.

Не знаю, что я испытываю по этому поводу.

Зато могу сказать точно, что, в отличие от шефа, я — не бездушная ледышка. И выдержать его "внимание" к себе без каких-то последствий — вряд ли смогу… Смысла врать себе не вижу.

А ещё…

Я хочу поделиться этой проблемой хоть с кем-то! Хочу — но не могу. Я не имею права распространяться о том, что наши с Глебом отношения — фиктивные: в контракте это очень чётко прописано. Поэтому, когда фея залетает ко мне через полчаса, чтобы выслушать волшебную историю о моём тайном походе на свидание, единственное, что я могу, — это вымученно улыбнуться…

— Что-то мне не нравится выражение твоего лица… — замечает Лина, с некоторым беспокойством глядя на меня.

— У меня есть новость… которая тебя не обрадует, — говорю честно, прикусывая губу изнутри.

— Таааак… — Лина складывает руки на груди и смотрит на меня очень цепко.

— Но я прошу… пожалуйста, дождись понедельника. Тогда ты всё узнаешь… и тогда я расскажу тебе о своём походе на репетицию ребят, а бонусом добавлю историю о нашем сегодняшнем свидании с тем гитаристом, — смотрю на неё большими щенячьими глазами, надеясь, что последнее предложение перебьёт её любопытство.

— Ты сегодня снова с ним увидишься? — глаза Лины загораются предвкушением, а я облегченно выдыхаю.

Про себя, конечно.

— Я… — я резко замолкаю, потому как дверь в кабинет шефа неожиданно открывается.

— Лина, зайди ко мне, — командным тоном произносит Бондарёв, бросает на меня взгляд, пропуская фею внутрь, и закрывает за собой дверь.

Сижу и тихо недоумеваю: что происходит? Или нет, даже не так: почему происходит что-то, о чём я, личная помощница, не в курсе?

Уровень недоумения зашкаливает совсем, когда мимо меня в кабинет Глеба быстрым шагом проходит златовласый Бог с четырнадцатого этажа — Макс. Мне он коротко кивнул, зашёл к Бондарёву без стука и сразу закрыл за собой дверь.