— Иди, погуляй, — всё также спокойно предлагает Бесов, глядя на панка так, словно тот — случайно пробегавший мимо таракашка.

И, о странность странная! Чиверс поджимает губы, отходит от барной стойки, разворачивается и, не говоря ни слова, уходит вглубь зала, на прощание наградив меня, ну, оооочень странным взглядом.

Сказать, что я удивлена?..

Или промолчать с умным видом?..

Перестаю следить за исчезновением панка в толпе и перевожу взгляд на Бесова…

Мамочки… мои…

— Что на тебе?

Такого холода в голосе по отношению к себе не слышал даже Чиверс…

Чем я заслужила подобное отношение?!

— Одежда. Было бы странно, если бы я пришла голой, — задрав бровь, отвечаю не менее холодно, но сердце при этом начинает судорожно сжиматься, совершенно не понимая, почему всё идет не так, как мы с ним придумали?..

— Ты привлекаешь к себе слишком много внимания, — произносит Бесов, буквально уничтожая меня своим недовольным взглядом.

Меня начинает мелко трясти…

Не то, чтобы я забыла о его чудном характере, просто старалась не думать, помня о том, каким страстным и горячим может быть Бес, когда захочет… Когда захочет. Это правильные слова — нужно было от них и отталкиваться, когда придумывала себе все варианты нашей встречи. РАВЗЕ ЭТОТ ОСТАЛОП НЕ ПОНИМАЕТ, ДЛЯ КОГО Я ТАК ОДЕЛАСЬ?!

— Прости, наверное, я ошиблась, решив прийти, — поправляю лямку рюкзака на плече.

Как правильно я поступила, когда решилась поставить подпись на том контракте! Это ж даже представить страшно, что бы со мной произошло сейчас, пожертвуй я своим комфортом ради этого человека…

Надо уйти отсюда. Это была ошибка — приходить сюда вновь. Вообще — приходить сюда. Отступаю, судорожно придумывая, куда теперь идти. Желание остаться и посмотреть выступление групп — слишком велико, так что разворачиваюсь и, не прощаясь с этим… иду к другому бару. Я смогу провести этот вечер с удовольствием и без общества этого идиота. Да. И плевать, что очередь у второй стойки такая, что своей порции алкоголя придётся ждать пол ночи… О! Кажется, местный бармен заценил мой решительный вид, и теперь даёт знак остальным, чтоб пропустили. Три коктейля подряд под тяжелую музыку, льющуюся со сцены, и я уже не проклинаю Бесова. Нет. Он волен вести себя, как хочет. Пусть идёт, влезает в драки, спит с кем угодно — мне всё равно! Нет, не всё равно, но я-просто-не-буду-об-этом-думать!!!! И с выступления Haron’s cry уйду! Да, как только ребята выйдут на сцену — демонстративно встану и уйду!

— Крошка… — чей-то сиплый голос в ухо и моё решительное:

— Нет.

Всем — нет! Останусь неприступной, как скала. Ну, разве что в зал войдёт Джаред Лето собственной персоной… Или Деро Гои… Вот тогда я наплюю на всяких там Бесов, которые научились прилично брякать на гитаре и теперь думают о себе не весть что! Ладно, не буду кривить душой: Бесов — гитарист от Бога. И самомнение у него не такое, как у Чиверса, просто… Просто он… дурак первостатейный! А я не собираюсь указывать ему на этот недостаток! Пусть живёт с этим до конца своих дней!

На сцене сменилась группа, и в уши ударил такой треш, что мне как-то резко стало плохо… Скорее всего в этом баре алкоголь дешёвый… цена-то та же, но я чувствую, что голова у меня уже кружится, а в теле очень странные ощущения… Как в студенчестве после банки «Ягуара»… Да, в связке с теми «звуками», что льются из колонок, этот алкоголь вызывает худшую из реакций…

Встаю с табурета, начинаю искать глазами дамскую комнату. А перед глазами-то двоится! Вот ведь черт… Кое-как продираюсь к стене через толкающихся неформалов, буквально на ощупь отыскиваю проход в узкий коридор, заворачиваю в него, стою, дышу. Наверное, надо было идти на улицу, но тогда пришлось бы пересекать зал и проходить мимо первого бара… а там Бесов…

Тяжело дышу, чувствуя, как во рту появляется горечь. К черту такое веселье! Плетусь к туалету, благодарю небо за то, что там нет очереди… Нет, пронесло — тошнить не будет. Стою перед зеркалом, упираясь руками в края раковины и глубоко вдыхаю воздух… затем медленно выдыхаю. Всё хорошо. Сейчас голова прояснится, и я смогу спокойно уйти домой. Вот прям сейчас… опускаю голову, делаю последний вдох и отрываюсь от своего «островка спасения». Надо будет написать администрации клуба — чтоб тщательней следили за качеством алкоголя. Я впервые так травлюсь с трех коктейлей…

Иду к двери, открываю её… и мир резко смазывается! Рука начинает ныть от сильного рывка, а голова взрывается болью от встречи со стеной.

— Ты чего это у нас, привилегированная, какая? — злой голос Чиверса шипит прямо у моего уха.

— Что? — выдыхаю, ничего не понимая.

— Ты кто такая, спрашиваю? — продолжает шипеть панк с ирокезом.

— Я… — не зная, что ответить, открываю глаза — темень коридора не помогает прийти в себя: ощущение, что я вообще лишилась зрения от удара головой, но тут с моей грудной клетки пропадает чужая ладонь (заметила только по исчезновению давления), а Чиверс отлетает в противоположную стену, громко стукнувшись об неё всем телом.