Я так про раны сказал, потому что других названий не знаю. На самом деле, вся передняя часть товарища была в виде сплошной каши, и если бы не укол спека, то он бы был уже мёртв. Женщина в старинном сарафане и армейских берцах, коснулась руками ран и начала их собирать. Это именно так и выглядело. Кусочки костей срастались на глазах, острые крошки, кусочки грязи, клочки органов и рваные лоскутки плоти и кожи она вытирала с рук салфеткой. Затем взяла скальпель и разрезав штанину, срезала несколько полосок кожи и что-то обмотала в распоротой брюшине. Подняла голову и прокомментировала:

— Это его плоть, я органы фиксирую. Очень много повреждений, потом внутри рассосётся. Если обычными нитками делать, то прежде чем раны затянет, их организм отторгнет. Это такая проблема в Стиксе, — и вернулась к своему занятию.

На её руках кровь запеклась, видно было как рваные куски мяса срастаются, схватываются и превращаются в знакомые на вид мышцы и кости. Внутренние органы в руках женщины снова становились гладкими, а не в форме порванной тряпки. При этом она страшно материлась, как на больного, так и на всё, что попадалось ей под руку. На наших глазах происходило невероятное чудо. Если её компания была странная снаружи, то женщина была иная изнутри. Я слышал про невероятно сильных знахарей, но то, что она делала, было за пределами любых брехливых рассказов. О таких как она, с придыханием и сказочной интонацией рассказывали друг-другу рейдеры. Всегда хочется иметь под рукой знахаря, который может засунуть тебе обратно кишки, собрать раздробленную грудину, лёгкими щелчками пальцев срастить порванную в лоскуты кожу, а затем отматюкать и пообещать, что через несколько дней ты сможешь встать.

При самом лучшем раскладе, даже если бы мы прямо сейчас оказались у нас на стабе, то Туз бы пролежал несколько месяцев обколотый спеком, и в гипсе, пока будут срастаться внутренние органы и кости. Мы его и не собирались лечить, просто обкололи тем что было, потому что сильно не хотели добивать своего товарища. Знаете, есть такая женщина, обычно её зовут Надежда. При любых обстоятельствах она ухитряется умирать уже тогда, когда все остальные умерли или разошлись по своим делам.

— Сестра Ася, как болезный? Ходить, когда будет? — спросил Батюшка Айболит.

— Думаю дней пять, — ответила женщина.

Охренеть! Эти чудики спрашивают, не будет ли Туз жить, а когда он будет ходить! Так вот как тебя зовут, та загадочная Надежда, умирающая последней, но иногда приходящая, засовывающая кишки обратно и соединяющая раздробленные кости. Тебя зовут — Сестра Ася.

Заражённые кончились. Они либо разбежались, либо их придушили два рыцаря. Приличное количество тварей пристрелила лысая лучница, разрисованная всеми цветами радуги. Она всё время говорила, улыбалась, строила глазки и походя стреляла, почти не целясь. Да она совсем не смотрела, куда стреляет! Просто в одно мгновение стрела оказывалась на тетиве, щёлкал лук и тварь летела кубарем через башку или заваливалась на бок, а в глазу или открытой пасти торчали стрелы. В её голове, наверное, два мозга. Один предназначен для щебеталок, говорилок, улыбашек и рассказывания милых историй. Первый мозг растягивал улыбку до ушей и говорил: «Это Батюшка Айболит, он всегда занятый, а это Сестра Ася, она лечит, но всё время ругается. А это Настя Лёня, они муж и жена, а у них ребёнок — девочка, её Голодная Настенька зовут…» Тем временем, второй злобный и суровый мозг, демонтированный с боевой машины и установленный в череп этой милой девчонки, успевал внимательно следить за окружающим, выбирать цели и неуловимым движением поражать с невероятной точностью. Её стрелы имели невероятную пробивную мощь, я бы, наверное, поставил на её стрелы, а не на КПВТ.

Девушка радостно запрыгала: «Добрая Милая Крестная! Ой! Ой! Смотрите! Он возвращается, скреббера придушил! Сходим посмотрим?»

С этим всем мы пропустили момент, когда мужичок перестал рычать, распрямился, внимательно осмотрел что происходит вокруг и в одном сапоге, ругаясь на простом русском, направился к нам. Он вытирал глаза от липкой гадости, аккуратно на вытянутой руке держа полыхающий огнём саблю, или даже скорее большой тесак. Рыцари, неспешно топая между трупами, методично собирали трофеи. С разделкой они не заморачивались, а просто отрывали споровый мешок руками и швыряли в небольшие оранжевые брезентовые ведёрки, какие часто берут на рыбалку.

Дядька в одном сапоге подошёл к нам. Рядом с ним радостно прыгало бронированное чудовище, всем своим видом предлагая взять принесённую пару к сапогу.

— Тотошка, фу! Да подожди ты! Дай отмоюсь, хоть один сапог пусть чистым будет. Батюшка Айболит, пока палаш горит, хочу нам бронепластин нарезать. Говорят, они раза в три легче и раз в пять прочнее обычных стальных. В прошлые разы как-то не удавалось, всё думал попробовать. Можем Эль-Маринельке броне-платьице сообразить, а то нашей ушастой явно поддувает, — затем обернулся к нам. — Эй, пацаны, хватит кишками раскидываться, вам сейчас тоже чего-нибудь сбацаем. Я вроде несколько крупных кусков видел. Кстати, говорят ещё запах специальный даёт, заражённых отгоняет, а то я слышал вы вонючку себе кислую на голову льёте.

Поп вылез из кузова и потопал к трупу скреббера вместе со этим странным дядькой, перемазанным липкой гадостью и очень аккуратно держащим свою странную саблю на вытянутой руке. За ними утопал один из рыцарей, а затем перескочив через борт кузова, упрыгала лучница.

Через некоторое время странная компания вернулась. Все были перемазаны липкой гадостью, но довольны поисками. Они тащили груду кусков, похожих на сросшийся хитин рака с кожей. Чёрный рыцарь швырнул куски на землю, отправился к Сестре Асе и вручил ей споровый мешок. Споровый мешок скреббера был огромен. Великан надрубил его секирой, разломав словно тыкву. Я краем глаза следил, как женщина перебирала содержимое, вытаскивая белые жемчужины и куски янтаря. Никогда раньше даже не видел ни того ни другого.

Нас позвали. Я подошёл к груде кусков, вблизи похожих на жёванные объедки полуварёного рака, которого изрядно погрызли перед тем как выбросить в мусорник. Мужичок выбирал «объедки» поровнее и крупнее, и словно художник, вырезал куски нужного размера. Посмотрел на меня, прикинул экспозицию и приступил к нарезанию кусков. Он «навоял» довольно приличную кучу, и выбрав хорошую охапку, отдал мне:

— Примерь, должны вместо штатных в ваши бронежилеты стать. Если что, сами там. Палаш уже почти потух, чёта я поздно сообразил.