— Я этого не отрицаю…

— Тогда почему я не знал о ее рождении?! — крикнул он так, что я отступила. Костя просил не поднимать крик, но разве в таком состоянии Герману можно что-нибудь сказать. Любой мой ответ вызовет очередную волну гнева.

— Прости. Я думала тебе сообщить. Правда, много раз хотела позвонить и рассказать.

— И почему не сделала?

— Не хотела влезать в твою семью, — решила сказать правду. — Я думала не о себе, когда скрыла рождение Маши.

— Мне все равно, о чем ты там удумала. Дочь будет жить со мной. Ты ее больше никогда не увидишь, — от его холодного равнодушного тона в жилах стыла кровь. — На этом разговор можно закончить. Больше не появляйся в моей жизни. Я твою мать об этом предупредил. Будете мозолить глаза, я упрячу вас в тюрьму за торговлю детьми, — он развернулся, собираясь уйти. Отмахнулся, словно я мошка.

— Я не продавала Машу! Герман, послушай меня, — кинулась за ним и схватила за руку.

— Не желаю ничего слушать. Твои оправдания ничего не изменят!

— Я даже не знала, что мама так поступила! Она Валю от тюрьмы спасти хотела, а я в больнице лежала! — кричала и плакала я, он хоть и развернулся ко мне лицом, остался все таким же равнодушным. Поняла, что жалости в нем не найду. — Мама не имела права так поступать! Не имела права забирать у меня ребенка! Я не представляю своей жизни без Маши. Герман, прошу тебя… — умоляюще смотрела на него, на лице любимого когда-то мужчины не дрогнул ни один мускул. — Оставшуюся сумму я забрала и привезла обратно! Конечно, тут мало… — в голове нарастала боль, понимала, что нельзя так нервничать, но если я сейчас до него не докричусь, он уйдет. Деньги вытащила и протянула Герману, он швырнул их на стол. Купюры рассыпались по всему кабинет. — Верни мне ребенка! — умоляюще звучит мой севший от крика голос.

— Я купил свою дочь, — цедит он зло слова. — Ты ее больше не увидишь! — глотаю слезы, размазываю их свободной рукой по лицу. Этот мужчина холодный чужой, я его не знаю.

— Не поступай так со мной! Герман, я тебя очень прошу! Я согласна на все, только не лишай меня дочери! — готова ползать у него в ногах, лишь бы быть с Машенькой. Я ее люблю больше жизни!

— На все, говоришь? — его тембр голоса меняется, бьет по натянутым нервам. Понимаю, что ничего хорошего сейчас не услышу, но все равно твердо отвечаю:

— Да. — мне нечего терять. Без дочки я не смогу жить.

— Только при одном условии ты останешься с Машей. — я ничего не говорю, жду, что Герман предложит. Стараюсь скрыть дрожь тела. — Родишь мне сына. — заявляет он и смотрит внимательно в глаза, словно хочет прочитать ответ. Убедиться, что не солгу.

Мне не хватает воздуха, становится по-настоящему страшно. Я не смогу выполнить его условие, для меня это все равно, что подписать себе смертный приговор… На раздумья нет времени. Сейчас Герман меня все равно не услышит, нужно говорить «да» и попробовать потянуть время. Позже во всем признаться.

— Я готова согласиться, но возникает вопрос, а что потом? Ты отдашь мне Машу, а себе оставишь сына? — он молчит, а я с замиранием сердца жду ответа. Хотя понимаю, что такая ситуация вряд ли будет возможна.

Герман

— Я подумаю, — отвечаю Полине. На самом деле я принял решение, как только вошел в кабинет.

За этот год она несильно изменилась. Волосы стали длиннее, да взгляд поменялся. Я смотрел на нее и понимал, что ничего не исчезло. Глубоко засела занозой в сердце, меня все также накрывало в ее присутствии. А она даже не смотрит мне в глаза!

Машу она хочет вернуть! Вычеркнула меня из своей жизни, скрыла рождение дочери, потом опустились со своей матерью до того, что продали мне ребенка. Люди не умеют просить, им легче совершить низкий поступок.

Сейчас же у нее нашлись нужные слова! Не верил ей, но и отпускать не собирался. Маше она нужна. Вспоминая, как хорошо нам с ней было в постели, я мог с уверенностью добавить, что мне Полина тоже нужна. Огромное количество любовниц не давало мне того, что эта девочка.

— Герман, я только родила Машу, организму нужно время, чтобы восстановиться. — совсем тихо произносит она. Видел, что нервничает, неужели думает, что я сходу заделаю ей ребенка? У меня на нее другие планы.

— У тебя есть три года, но секс у нас будет регулярно. — я готов прямо сейчас ее взять. — Согласна?

— Да, — кивнула она.

— Поля, если ты попробуешь сбежать с Машей, больше никогда ее не увидишь. Если надеешься на то, что я забуду о нашем уговоре, то очень ошибаешься. Через два года мы вернемся к этому разговору. Я хочу еще одного ребенка и ты мне его родишь. В противном случае, уходи прямо сейчас.

— Я же сказала, что согласна, — голос ее сорвался. Полина заметно нервничала.

— В твои обязанности входит забота о Маше и секс со мной, попробуешь отказаться или заявить, что у тебя болит голова, мы распрощаемся. Дочь останется со мной. Если у тебя есть другой мужчина, самое время задуматься.

— У меня никого нет… и не было никого, кроме тебя. — я ничего не ответил. Женщинам верить не стоит, для достижения своих целей они способны на многое. Красиво и ладно лгать, у них заложено на генном уровне. Хотя, ее слова смогли задеть за живое, хотелось бы, чтобы это оказалось правдой. Полю я не желал ни с кем делить.