Как оказалось, в своем «гениальном» плане я не учла одну маленькую, но очень существенную вещь: во всем огромном университете я оказалась не единственной, кому пришла в голову идея поживиться за счет родного заведения. Вся еда с праздничных столов оказалась давно вынесена подчистую. То же касалось кухни и даже ледника, где хранили продукты. Мне удалось отыскать лишь бутылку вина, горсть ягод и два немного подсохших пирожка. Сложив еду на тарелку и зажав под мышкой бутылку, я вернулась к себе и заперла кафедру на ключ, дабы избежать случайных встреч с уборщицей или охранником,изредка заглядывавшими в учебные коридоры во время праздников.

Долгая прогулка по морозу в одном платье не прошла даром. Пальцы и щеки покраснели, меня била мелкая дрожь. Я кое-как собрала магию и активировала выбитые на камнях камина руны огня. Обсидиан моментально раскалился, нагревая воздух, и я перенесла свой стул к самой защитной сетке, но даже это не помогло мне согреться. Пришлось одолжить со стула фру Уле теплую шерстяную шаль и закутаться в нее с головы до кончиков сапог.

Кочергой я подкатила к самому краю сетки один из рунических камней. Достала из ящика своего стола большую глиняную кружку, подарок почтенных фру, работавших вместе со мной кафедре,и почти до краев наполнила ее принесенным с банкета вином, добавив найденную горсточку зимних ягод.

Прижатая к каминной решетке кружка довольно быстро нагрелась. По комнате поплыл упоительный запах. Казалось, от одного только горячего винного пара внутри становилось теплее. Дрожащими руками я осторожно подняла кружку и сделала глоток, жмурясь от удовольствия.

Сейчас мне показалось, что все, в сущности, вышло не так уж и плохо. Больше не надо было выносить образцово-показательные стенания тетушки и высиживать ужины с бесконечными потенциальными женихами, а в руках уже был билет к морю, куда я отправлюсь сразу же, как только восстановят движение поездов. И сейчас, в ночь Зимнего солнцестояния, я, как и положено, сидела в тепле рядом с камином, потягивала горячее ягодное вино и даже собиралась зажечь самый дорогостоящий фонарик-манок в своей жизни, чтобы духи мамы и бабушки с дедом могли отыскать меня.

Я никогда не призывала в самую долгую ночь в году душу отца. Мне все ещё отчаянно хотелось верить, что он был жив.

Наверное,именно поэтому я в свое время занялась изысканиями, направленными на создание артефактов поиска. Подбирала правильное сочетание рун, вычисляла последовательность, дававшую наиболее точные кoординаты, искала материал для манка. Херр Рейне, декан фaкультета, заинтересовался моей научной работой и предложил после выпуска небольшой грант и место на кафедре. Я с радостью согласилась.

К моему величайшему сожалению, за четыре года учебы и три года аспирантуры спокойная должность ассистента профессора и относительная финансовая независимость от тетушки, ловко прибравшей к рукам оставшееся после отца имущество, оказались единственным положительным результатом, которого мне удалось добиться. Камни оставались холодны, руны едва светились,и самой крупной моей находкой с момента начала исследований стали потерянные очки фру Уле.

Оттого-то уехать отсюда и казалось мне единственно правильным решением. Итог пяти лет кропотливых трудов – очки, по ошибке попавшие в ящик стола вместе с ведомoстями студентов. Неутешительная картина.

Я расстроено всхлипнула. Меня накрыла волна непривычной жалости к cебе. Жизнь вдруг пoказалась пустой и беспросветной, состоящей лишь из череды неудачных экспериментов и настырных, но не вызывающих в душе никакого отклика кандидатов в женихи, и всему этому не виделось конца и края. Зачем было оставаться здесь, если даже тетушка – какой-никакой, но все-таки единственный близкий человек – и не подумала отправиться на мои поиски, хоть и знала , что я ушла из дома даже без теплого плаща… Хотя как бы ей удалось найти меня , если единственное, что хоть как-то поддается артефактам поиска – очки почтенных старых фру, а я на роль очков ну совершенно не годилась?

Я всхлипнула еще раз и, что бы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, подoгрела остатки вина. Последний незаконченный образец артефакта поиска лежал в моем рабочем столе,и я забрала его и теперь вертела в руках так и этак, гадая, в чем же все это время ошибалась. Я вычерчивала мелом неровные линии рун, дополняя и расширяя уже существующий рисунок. Мысли, согретые вином и теплом обсидиановых камней с выбитой на них руной огня, ворочались вяло.

На исходе второй кружки меня осенило. Я задумчиво посмотрела на фонарик, который пока еще оставался незажженным,и проговорила вслух сама себе:

– А что если все это время мне не хватало только… немного магии?

Вскочив на ноги – мир покачнулся, но мне удалось восстановить равновесие, уцепившись за спинку стула – я в три прыжка добежала до своего стола, где оставила купленный манок. На дне фонарика я закрепила изрисованный мелом артефакт, а сверху водрузила предусмотрительно оставленную девочкой свечку. Украсив цветные стеклышки новыми рунами, я вычертила в воздухе знак огня, поджигая промасленный фитиль. Желтое пламя полыхнуло жаром, по стенам запрыгали радужные блики.