Похоже, нас вели какими-то полутайными переходами и узкими коридорами для челяди. Отдаленно слышался веселый дамский щебет, иногда – возбужденные мужские голоса. Пару раз встретились слуги, которых я про себя назвала ливрейными, потому что их одежда смотрелась как форменная и изобиловала рядами одинаковых пуговиц. Эти товарищи провожали нас долгими недоуменными взглядами. Идти пришлось далеко, как раз хватило времени как следует себя накрутить. Я злилась на дурацкую ситуацию, горевала по испорченной прогулке, ела себя поедом за то, что забыла о мини-Сарочке. «Око», кстати, благополучно висело на плече Дораша.

Я никак не могла предположить, что на кухне наше появление встретят настолько недружелюбно. С одной стороны, лишние хлопоты, а с другой – прямое неповиновение приказу, а капитан сразу обозначил, что принц Оннарваен лично распорядился выдать мне все необходимое.

– А пусть лично придет и лично распорядится, – мужик в коричневом переднике и с банданой на голове заступил дорогу, явно куражась, – а мы подчиняемся его светлости, великому герцогу.

– А я думала, его величеству. Любопытная у вас позиция, любезный. Жалование, значит, из королевской казны получаем, а распоряжения принца крови игнорируем? Или вы на жаловании у герцога? – Кухня – шумное место, мой голос почти сливался с общим фоном, но блефовать так блефовать. – Вы не находите, что это измена, капитан-наиб?

– А ты кто такая? А?! Для принцевой подстилки шибко страшная!

Мне, конечно, было что сказать в ответ, но поведение капитана насторожило, почему он спасовал? Статус этого типа выше, чем у капитана королевской охраны?

Ладно, сама так сама. Ну, глазки, не подведите. О! У моего оппонента бровки под бандану прятаться полезли. Прекрасно, значит, синенькие.

– Я помощница знаменитого целителя Гунара Готтара.

– Личного целителя его величества короля Фрацваена Кергона, – а вот и у капитана голосок прорезался.

– Мне, пожалуйста, разделочную доску, пару острых ножей, печь-камень и кастрюлю, – показала руками размер примерно на литр. – Продукты буду выбирать сама.

Этот тип – видимо, местный шеф-повар – под моим синим взглядом ужимался, как смалец на горячей сковородке, но не сдавался. Так уверен в себе или просто неумный?

– Во дворце использование магии запрещено! – а вот и незачем так визжать, мужчина все-таки.

– А кто магичит, любезный? А? – теперь пауза, и гаркнуть погромче: – А-а?!

Хорошо получилось, многочисленная кухонная челядь аж замерла, только какой-то совсем маленький парнишка в форменной бандане продолжал попытки высечь огонь. Клац. Клац. Клац. Даже попросить не успела, как стопочка полешек в топке занялась огнем. Спасибо, Тишик, уж очень противный звук. Поваренок отпрыгнул от печи, не вставая с корточек, напугали беднягу.

– Господину королевскому повару не следует мешать целителю, как мне кажется. Или господин королевский повар получил другой приказ? Капитан, поясните, – вкрадчивый сочный баритон прорезал тишину. В пылу склоки мы упустили появление нового действующего лица. Кухонная братия подобострастно склонилась перед мужчиной в золотошитом камзоле. Наш сопровождающий наиб притопнул сапогом и тюкнул себя кулаком в грудь.

– Слушаюсь, мой генерал! – Вдохновленный неожиданной поддержкой капитан вытянулся во фрунт. – Его величеству значительно лучше, они пожелали покушать. Госпоже доверили приготовить, но ей чинят препятствия, несмотря на приказ его высочества Оннарваена.

– Вы, наверное, не так поняли, капитан-наиб, – шеф утратил весь боевой задор. – Чем могу быть полезен его сиятельству генерал-наибу?

– Кабош, – его сиятельство безразлично разглядывал свои ногти, – знаешь, а в пыточной крюки такие же острые, как и здесь, – ленивый кивок в сторону подвешенной туши. – Хочешь убедиться лично? Или все-таки дашь возможность покормить короля?

А, так шефа зовут Кабош. Наконец этот засранец сделал знак следовать за собой. Нехотя так, всем видом показывая, кто здесь невинная жертва.

– Тиша, скажешь мне, если кухарь чего задумает?

– Он готов отдать тебе самое лучшее, лишь бы поскорее убралась и генералу глаза не мозолила да не напоминала о досадном промахе.

– А почему шеф-повар так себя повел? – Когда чужие на кухне, конечно, неприятно, но все ведь подневольные, понимать должен.

– Принц Оннарваен обидел его дочь.

Ага, и на этой почве произросла и колосится преданность оппозиции. Запомним. И задружиться с этим типом даже пытаться не будем. Теперь мне понятен подтекст слова «обидел». Особенно если доча пошла в папаню, у которого бородавки на роже, как опята на пне, сидят. Чую, это прынц-нарыв был жертвой домогательств, а не наоборот.

Так, что бы приготовить, чтобы вкусно, диетично и можно было разогреть, когда донесем? Тиша это легко сможет. Ага, вижу приличного цыпленка. И, видимо, придется опять свернуть время, а то пока бульон сварится…