– Из перечисленных пунктов осталась лишь небритость. Все остальное восстановим по дороге.

– И злого?

– Так ты опять исчезнешь в своих друзьях, шалостях, мечтах.

– Неправда, я всегда думаю о тебе.

Модератор замер и пытливо заглянул в глаза:

– Рыжик, за что мне такое счастье сегодня? Столько тёплых и нужных слов.

– Это плохо?

Лучшим ответом был пьянящий поцелуй.

Уже на обратном пути, который оказался слишком долгим, все-таки сложно целоваться на ходу, я позволила себе съехидничать, избегая очередных поцелуев:

– А я могу рассчитывать на послабления от грозного Модератора?

– Радость моя, - поддержал игривое настроение муж, - если я перестал докучать тебе с переводом, то это ещё не значит, что отказался от этой идеи. Так что нет, даже не надейся. Более того, открою страшную тайну, у тебя индивидуальная программа обучения. И ты будешь первым универсалом.

У меня просто не было слов, а этот нахал зеленоглазый рассмеялся:

– Рыжик, ты забыла, я тролль, у меня нет совести. И если насчёт перевода у тебя нет вариантов, то насчет экзамена и всех контрольных могу предложить взаимовыгодное сотрудничество. Я закрываю глаза на незначительные недочеты, а вечером наедине мы, гхм, будем их исправлять.

Разумом понимала, что шутит, однако взбунтовалась:

– И многим студенткам ты предлагал такое сотрудничество?
– хотела пошутить, но эмоции взорвали память и получилось достаточно резко.

Модератор резко остановился и внимательно посмотрел:

– Алина, что не так?

– Все в порядке, - буркнула, мысленно ругая себя последними словами за вспышку.

– Извини, неудачно пошутил. Повторю ещё раз, никаких отношений со студентками у меня не было. Никогда.

– А Стерлядь?

– Не было ничего.

Промолчала. Кажется, события последнее время развиваются настолько стремительно, что я не выдерживаю и начинаю срываться. Есть опасность проговориться о том, что было на самом деле, кто тот странный программист, почему так старательно оберегаю архивы... Печальные раздумья настолько поглотили разум, что я не заметила, что мы стоим на пороге компьютерной, где впервые назвала своё настоящее имя. Дверь была открыта, вся команда в сборе, и все недоуменно переводили взгляды с меня на мрачного Модератора. Понимая собственную временную неадекватность, повернулась к мужу и попросила:

– Отвези меня в институт.

Он после непродолжительного раздумья кивнул:

– Да, думаю так будет лучше. Скайлер, все информацию по почте сбросишь.

День двадцать первый (17:10 счёт отображается на начало дня)

Мы переместились при помощи стационарных порталов в Мытищах. Всю дорогу до них Модератор хмуро молчал, я тоже не нарушала тишину, хотя подрывало спросить, почему именно таким способом возвращаемся. Причину поняла при выходе из портала - меня ждали однокурсники. Они радостно бросились ко мне, но тут же нерешительно замерли, увидев за спиной злого, небритого и помятого Модератора с моей сумкой в руке. Да-да, проректор переоделся в измятый костюм, в котором спал ночь. Я тоже замешкалась, потому что вроде и была рада, но ссора с мужем тяготила. Привычно бросив взгляд на экран, остолбенела. Счёт был семнадцать-десять в мою пользу. Пока удивлённо таращилась на монитор, Модератор обогнул меня и, протянув сумку Че Геваре, сказал:

– Вот ваша Кейтелин, живая и невредимая. А теперь, с вашего высочайшего позволения, господа флудеры, я отдохну. Неделя была слишком уж богата на события.

Он стремительно направился в сторону выхода из института, когда я окликнула его:

– Господин Модератор!

Мужчина замер, не оборачиваясь:

– Что ещё, Кейтелин?

– Спасибо.

Магия слов. Муж повернул голову, его взгляд слегка потеплел:

– Не за что, Кейтелин, до встречи на лекциях.

Он исчез за дверьми, а ребята наконец осмелели, причём настолько, что повисли на мне все разом. Только мой полузадушенный писк остановил дружески-удушающие объятия:

– Эй, осторожно, очень жить хочется, - просипела я и добавила, - и желательно целой, без увечий.

– Да ты нас напугала!!! Тебя ж Модератор вообще белую как смерть увёл! А потом, как комиссия ушла, мы рискнули подойти и напомнить о тебе, и знаешь, что он сказал?

– Что?

– Отстаньте, черти, я к жене хочу!
– передразнила Модератора Синдерелла.

Хорошо, что меня ребята продолжали крепко держать, иначе бы рухнула. Потом взяла себя в руки и осторожно заметила:

– Ну вообще-то имеет право.

– Ага, как обниматься, целоваться с тобой у всех на глазах, так про жену не вспомнил, а тут.... Мы ж за тебя переживали!
– а это уже Пикси.

– Целоваться, - пискнула, все же оседая на пол и лихорадочно соображая, где нас засекли, - когда?

– Когда ты в слезах из-под кафедры вылезла, - напомнила эмо.

– А разве мы целовались?
– теперь я пыталась вспомнить, правда ли Модератор настолько не сдержался.