– Помилуйте, Вадим Вадимович, у вас же есть прекраснейшая и умнейшая Зинаида Ильинична. Все форс-мажоры в ее компетенциях. И это, я больше трех дипломников в этом году не возьму.

– Не, дорогой мой, - отрезал декан, давая понять, что возражения не принимаются, - эти пять аспирантов - твои. Отвечаешь за них головой.

Крыс подозрительно покосился и взял протянутые папки:

– Вадим, ты издеваешься?! Эти? Скажи, чем я небо-то прогневал, что ты меня так наказываешь? Я с ними намучился и надеялся больше не увидеться никогда!

– Палыч, тебя не поймешь. То ты все учебные планы перевернул, чтобы они у тебя дипломы писали, то теперь ноешь как кисейная барышня. Ну да понимаю, Голицыны и банда не подарок, но ты ж вроде управлялся с ними, через раз, правда, но управлялся.

– С тебя коньяк, - буркнул Крыс, смотря наискось темы заявленных работ, - Вадим, я не понял, а Голицыны теперь почкованием размножаются? Их же тут три штуки. Или это сестра?

– Жена, - хмыкнул декан, протягивая бутылку с янтарной жидкостью, - завязывал бы ты с выпивкой. Такие мозги, а травишься.

– Чья жена?

– Голицына.

– Которого?

Тут декан задумался, не зная правильного ответа на вопрос, но тут же выкрутился:

– Вот сам и спросишь. А кто из них с Оленевой гулял?

– Оба, - проворчал Крыс, стараясь скрыть нетерпение и любопытство, гложущее изнутри.

– Да уж, Голицыны в своем репертуаре.

– Угу, у них сейчас же начитка? Ладно, я пошел. И это, я травлюсь исключительно дорогим ядом, который ты мне лично привозишь с зарубежных конференций. Мое расписание где?

Удостоверившись в том, что все уже у него в компе, Крыс с делами аспирантов наперевес отправился к себе, по пути заглянув в одну из аудиторий.

Несравненная Зинаида Ильинична читала аспирантский минимум. При виде коллеги слегка закраснелась и кокетливо стрельнула глазками. Обворожительно скалясь, но внутренне вздрогнув, он поискал взглядом пятерку.

– Ох, Зинаида Ильинична, вы уж извините, мне тут счастье привалило, не смог удержаться да зайти проверить... А вы все цветете и цветете, - отвесил он сомнительный комплимент полненькой коллеге и резко добавил, - Голицыны и компани, после лекций ко мне.

– Так мы ж еще ничего не сделали, - возмутились Генка.

– Вот поэтому только после лекций. Ох, извините, коллега, вы, если эти архаровцы чего учудят, мне говорите. Свалились, блин, на мою седую голову.

– Она не седая, - проворчала под нос Таня, но Крыс услышал.

– Вашими усилиями она скоро станет таковой, - парировал он, с усмешкой изучая ребят, - и не только у меня, но у всего университета. Все, жду.

Он уже развернулся, чтобы выйти, но потом спохватился, словно вспомнил:

– Ах да, Голицыны, мои поздравления! Как говорится, совет да любовь.

В полной тишине Крыс поспешил покинуть аудиторию. Кажется, он слегка перегнул.

А вечером он внимательно рассматривая стоявшую на вытяжку перед ним пятерку. Вынеся мысленно вердикт горе-аспирантам, он потянулся к пачке с сигаретами, но вдруг затормозил, обращаясь к Тане:

– Ты не беременна?

Та покраснела и замотала головой, однако Крыс все-таки не рискнул, с сожалением бросив сигареты в ящик стола.

– Берите стулья, в ногах правды нет. И рассказывайте, что задумали.

Мальчишки быстро подтащили стулья к преподавателю поближе. Устроились и...замолчали. Крыс удивленно вздернул бровь.

– Я жду, аспиранты. Вы думали, что диссер на халяву как диплом защитите?

– А это была халява?
– нервно сглотнул Воропаев, вспоминая, что последние два месяца перед защитой они все ночевали в комнате девочек, чтобы не тратить драгоценное время на дорогу. Крыс же спал прямо в кабинете.

– Да детский лепет, - отмахнулся Крыс, - ну?

Кто бы сомневался, что слово возьмет Димка:

– Сенсей, а вы смотрели фильм "Матрица"?

Крыс вздрогнул и все же достал сигареты:

– Дим, ты озаботился моим досугом?

– Сенсей, ну так сложно ответить?
– обиделся тот.

– Бросай свои студенческие замашки, первый лист ксерокопии, а говори четко и по существу, - возмутился преподаватель, - предположим, смотрел. Учти, таблетки глотать не буду, а всякие провода вкручивать в себя не дам.