— Да что ж такое?! Вы издеваетесь надо мной?!

— Дарина, я устал, — со всей серьёзностью посмотрев на девушку, нахмурился, понимая, что у Соколовой сейчас начнётся истерика. — Номеров в санатории свободных нет… и это точная информация, — «Слава Богу!» — поэтому, давай не будем сейчас вести себя, как подростки-девственники?

Дарина отчаянно покраснела, нервно стиснув полы халата, а я изумлённо приподнял брови:

— Да ладно!

— Выметайтесь на хрен отсюда! Я не собираюсь спать с вами в одной постели!!! И мне плевать, что там сейчас пришло в вашу дурную голову!

— Тебе не кажется, — улыбнулся, наконец, понимая, почему моя прелесть такая колючая, — что твои оскорбления выглядели бы намного эффектнее, если бы ты обращалась ко мне на «Ты»?

— Не кажется, Тимофей Владимирович! Смысл моих реплик не меняется! Покиньте мою комнату немедленно!

— Ладно, — уныло поднявшись, состроил как можно более несчастное лицо, вспоминая мамины возмущения о моих пропадающих выдающихся актёрских способностях. — В машине переночую…

— А… — Соколова закусила губу, тревожно оглядываясь по сторонам, будто пытаясь найти выход из сложившегося положения.

«Моя ж ты, зайка!» — натягивая на себя брюки, с нежностью подумал о Дарине, проникаясь её отзывчивостью. — «Орлов, как же тебе повезло! Встретить девушку, которой эгоизм и меркантильность совершенно несвойственны — это дорогого стоит!»

Глубоко вздохнув, накинул рубашку на плечи, тихо пожелав:

— Приятных снов, Дарина…

Дарина

«Да твою ж мать!»

«Нет-нет-нет! Не делай этого, Дарина!» — кричало чувство самосохранения, явственно ощущая подвох в удручающем виде моего начальника. — «Он — хитрый лис!!! Не ведись! Не ведись!!!»

— Эммм… Тимофей Владимирович… я… вы… — Орлов замер у двери, медленно оглянувшись.

— Если тебе что-то понадобиться, позвони.

«Пусть идёт! Давай, уходи!»

«Какая бессовестная», — так и слышала недовольное бормотание Совести, коробившей сейчас мои внутренности.

— Подождите! — не выдержала я этого морального прессинга, сдаваясь знакомому мне чувству — жалости, а также здравому смыслу. На улице пусть и наступила весна, но ночи оставались холодными и промозглыми. Если Орлов заболеет, я буду долго сама себя корить, чувствуя вину! — Номеров свободных, правда, нет?

— Правда, Дарина Андреевна…

— Не переигрывайте! — огрызнулась, тут же прокомментировав реплику начальника, сказанную с видом побитой собаки. — Чёрт! В смысле, ладно… оставайтесь… Только спать будете на креслах!

— Дарина, побойся Бога! Посмотри на эти кресла и на меня?! Это совершенно неудобно!

— Посмотрите на эту кровать и на меня! — парировала я, высокомерно приподняв одну бровь. — Вам тут места нет!

— Я думаю…

— Думать будете в машине! — сказала, как отрезала, забираясь под одеяло, где ещё недавно лежал мой мучитель. — Если что-то не устраивает — я не держу!

— Ну, ты и наглая…

Покачав головой, Тимофей снова повздыхал, быстро сооружая себе ложе из кресел купеческого стиля, подозрительно скрипящих, когда высокий мужчина попытался на них принять удобную позу, погасив свет.

Десять минут такой возни, и я не выдержала:

— Да что ж такое?! Вы угомонитесь там, или вам дубинку снотворного выписать?

— Злая ты.

— Какая есть!

Очередной скрип спровоцировал мой обречённый стон.

— Бооооже! За что мне всё это? Чёрт с вами! Ложитесь уже на кровать!!! Я не усну в таком шуме!

Секунда, и мягкая «купеческая» перина просела под тяжестью мужского тела, словно нарочно, создавая покатый уклон, отчего я скатилась прямо под бок Тимофея. Орлов охнул от неожиданности, но моментально вцепился мёртвой хваткой, обняв меня за талию.

— Теперь понятно, почему у них была ватага детей…

— Что?

— Кровать, говорю, удобная.

— Вообще-то, — попыталась вырваться я, уже коря себя за то, что не прислушалась к вопящим ещё недавно предостережениям чувства самосохранения, когда потерпела фиаско, — я всё прекрасно слышу!

— Соколова, замри, — мучительно застонал Тимофей, схватив одну из четырёх подушек и водружая её между нами, тем не менее, не выпуская меня из объятий. — Спокойной ночи!

— Эээ… а вы ничего не забыли?!

— Тебя поцеловать? Да… — в голосе мужчины так и слышалась улыбка, пусть мне его лицо было совершенно не видно в темноте.

— НЕТ! Я говорю о ваших руках!

— А что с ними не так? — внезапно, словно для себя что-то решив, Орлов привёл свои верхние конечности в движение, плавно поднимая их вверх.