Почему отец этого не понимает? До сих пор не понял?

— Отец, единственная змея в этом доме — сама Ирия! Да, я люблю Полину, но она…

— Замолчи! — взревел лорд Таррент.

— …но она любит лишь тебя! Она верна тебе…

— Уйди с дороги!

Кинжал блеснул у самого лица Леона!

Творец милосердный, спаси и помилуй!

— Полина — лучшая женщина в подлунном мире, отец!

Творец всемилостивый, сделай что-нибудь!

— Папа, остановись! Пожалуйста, не надо! Я всё могу объяснить…

Творец и все агнцы и голуби Его!..

Обмирая от ужаса, Леон судорожно вцепился в отцовские руки. Насмерть.

Остановить! Или хоть удержать оружие…

Папа, не надо…

Бесполезно! Проще хватать дикого коня — на полном скаку. Творец милосердный, ты же помогаешь слабым и невинным!..

Ярость искажает когда-то родное лицо.

Нет! Творец милос…

Лорд Таррент просто отшвырнул сына в сторону — к кровати. Как матерый волк — щенка…

Опасный угол проскочил в дюйме от виска. Толстый ворс ковра смягчил удар. Разбитое колено отозвалось болью.

Юноша забарахтался на полу, безуспешно пытаясь подняться. Сейчас его убьют! Творец милос…

Но отец равнодушно переступил через сына. И рванулся к Полине.

Дрожащий комочек забился в угол! Одного удара хватит, чтобы оборвать ее хрупкую жизнь! Полина — не Ирия, у нее их не девять кошачьих…

Две чужие ноги — совсем рядом! Леон в отчаянии вцепился в них, рванул на себя…

Лорд Таррент рухнул рядом с сыном. Получилось!

Но теперь отец точно прикончит — их обоих! Нужно бежать…

Нет — крикнуть Полине, чтобы спасалась. А Леон задержит лорда — пусть и ценой собственной жизни!

Творец милосердный, как же страшно умирать!

Юноша открыл рот… но пересохшее горло не выдавило ни звука.

Леон дернулся в сторону, попытался отползти подальше. Заслонить Полину. Пока отец поднимается, хоть что-то ему объяснить…

Попытаться. Еще раз. Потому что драться — бесполезно. Леон — не боец. И пока еще — не гвардейский офицер.

— Папа, послушай!..

Ужас затопил глаза Полины. Зрачки — в пол-лица, а смотрит она…

— Папа…

Он что, уже вскочил? Или сел и сейчас метнет кинжал?!

Леон стремительно обернулся…

Эдвард Таррент ничего не собирался метать. И вставать — тоже. Равно как и дышать.

3

Странно, Эдвард совсем не почувствовал боли. Лишь вокруг вдруг вспыхнул яркий солнечный свет. И простерся изумрудный, залитый летним сиянием луг. В получасе пути от замка. Если верхом…

Когда-то, много лет назад, еще совсем молодой лорд возвращался из Лютены. И вдруг поддался странному капризу — опередил эскорт и пустил Ланса по лугу. Наперегонки с теплым летним ветром.

А Ирия (ей тогда было лет семь) выбежала навстречу отцу. Она часто так ускользала от нянек, дремлющих в тенечке.

Ветер мягко колышет светло-зеленые метелки трав.

Скачут озорные солнечные зайчики. Отражают солнце в ярко-изумрудных глазах дочери.

А на горизонте — темная зелень леса…

Ири мчится наперерез — по цветущему лугу. Белое платье, босые ноги — опять сбросила туфли.

Растрепались светлые косы. Солнце золотит их, прекращает в локоны сказочной принцессы.

Вот-вот на бегу разовьется самодельный венок. Из скромных ромашек, небесных васильков, золотых одуванчиков.

Звенит радостный смех-колокольчик.

И приветственно ржет Ланс — дочкин любимец…

Как же мало было этих мгновений чистого, ничем не замутненного счастья…

Тот же теплый, южный ветер ласково скользнул по лицу. Донес одуряюще-летний аромат юной травы и васильков. И еще не облетевших одуванчиков. Золотых, а не седых.

Знакомое ржание коснулось ушей. Лорд Таррент обернулся — веря и не веря.

Со стороны леса к хозяину мчится Ланс — вновь молодой и сильный. Вьется на вольном ветру белая грива…

Это же было так давно! И Ири давно выросла и…

О чём Эдвард только что думал? Неважно. Он уже забыл.

Потому что шагнул на мягкую траву луга. Навстречу солнцу, далекому шелесту леса, радостному конскому ржанию и счастливой маленькой дочери…

Глава шестая.