Профессор снисходительно улыбнулся нашей реакции и покачал головой:

– Дети, много есть вредно, – потом повернулся к хозяину:

– Благодарю и от своего лица, и от лица этой невоспитанной молодежи.

Мы с лешим синхронно покраснели, а гоблин пожал плечами:

– Это нам с Милой вас благодарить надо за неоценимую помощь.

– Кстати о помощи… Андреас, кто вам с женой наследует?

Надо отдать должное мужчине: глупым он не был и прозрачный намек понял сразу. Нахмурившись, думал несколько секунд, потом покачал головой:

– Иржин, двоюродный брат Милы, но не сходится: он магию терпеть не может, а червеши, как я понял из объяснений вашего спутника, появляются в доме только с помощью магии.

– Это еще ни о чем не говорит. Не любит он, мог попросить кого-нибудь помочь.

– Да, действительно… Мне надо подумать… Хотя… Вы же здесь задержитесь? Я приготовлю комнаты наверху для вас. Время уже позднее, куда идти на ночь глядя. А Иржин… Он должен зайти, думаю, уже в ближайшие полчаса-час. Вы бы посмотрели на него, господин маг? Вы маги, ведь умеете «читать» людей.

– Определять ауру. Да, умеем. Спасибо за предложение. Ты прав, уже действительно поздно, и мы с удовольствием переночуем в корчме.

Гоблин просиял и бросился готовить комнаты.

Нам с лешим было лень двигаться на переполненный желудок, ректор нас понял, хоть и посмеялся, так что ждать завистливого родственника мы остались за столом.

Вернулся Андреас, сообщив, что комнаты для нас готовы. Мы приняли это к сведению, и Цирин, предупредил хозяина, что набросит на нас троих полог невидимости, чтобы без проблем понаблюдать за объектом. Гоблин понятливо кивнул, и уже через несколько секунд на столе стояла табличка «Занято».

Скоро зал стал заполняться людьми. Наш столик все обходили стороной, а вот за остальными мест уже практически не было. Народ шумел, обсуждая события дня (чья корова опять родила, почему Дара, здоровая баба, всё еще в девках ходит и кто ночью вновь лазил к ней в окно, зачем Геран пришел в поле в новых штиблетах, а не в обычных лаптях, не «потекла» ли у него «крыша» и пр.), выпивки было, к моему удивлению, немного, больше ели («Им завтра снова работать, пить нельзя», – объяснил тихо Цирин, видя мое недоумение).

Иржина мы узнали сразу, по его гнилой ауре и поведению. Он зашел в корчму, остановился, как хозяин, на пороге, несколько секунд внимательно осматривался, словно оценивал свое будущее имущество, затем, медленно, будто нехотя, перешагнул порог. Среднего роста, с широким, явно «наетым», лицом, с отсутствием талии и брезгливостью, которая была видна в каждом его жесте и движении, он производил отталкивающее впечатление. Рядом с ним жалась маленькая девочка лет 10-12, тихая, зашуганная, даже какая-то сгорбленная.

– Дурной человек, – прошептал Даня. Прошептал тихо, но ребенок его услышал, испуганно вздрогнул и безошибочно уставился прямо на лешего. А в глазах – волны страха. Да что же с ней делали, что она так боится!

Цирин нахмурился, перехватил взгляд девчушки и чуть качнул головой. Малышка сжалась еще сильнее, в темно-карих глазах появилась безнадежность, сам ребенок послушно кивнул, словно подчиняясь приказу старшего.

Ее спутник ничего не заметил, все еще осматриваясь и как будто прицениваясь.

– Иржин, Агата, рад вас видеть, – раздался знакомый голос, и хозяин поспешил навстречу гостям. Лицо родственника на мгновение исказилось презрением, но затем он взял себя в руки и с показным добродушием улыбнулся:

– Ну здравствуй, Андреас. Как жизнь?

– Как обычно, – улыбнулся в ответ гоблин, ведя своих спутников к столу рядом с нашим:

– Присаживайтесь. Я сейчас Миле скажу, что вы пришли. Ужинать будете?

– Не откажусь, – степенно кивнул родственник. – Агате соку, больше ничего не надо.

Не надо??? Да она ж худая, как тростинка! Дунь – и полетит!!! Ну и отец! Хотя отец ли? Слишком уж разные у них ауры…

Хозяин такому заказу не удивился и направился на кухню.

– Ну? – прошипел гость, едва гоблин скрылся из вида. – И когда это случится?

Девочка еще больше сжалась под грозным взглядом мужчины и испуганно пробормотала:

– Я… Я не знаю… Я сделала всё, как ты велел…

– Врешь! – Теперь Иржин почти рычал, его лицо стало просто отвратительным, превратившись в злобную маску. – Если бы ты сделала ВСЁ, они бы давно уже на том свете были! А он вон как цветёт! Сестрица моя, небось, тоже жизнью довольна!