Катя спросила:

– Андрей, ты что, испугался мою маму?

– Нет, Катя, это мама не только твоя, но и моя.

Кате стало радостно. Андрей влюбился в ее маму с первого взгляда. Она заулыбалась, прижалась к руке Андрея своим плечом и лицом. Катя буквально расцвела и всем своим видом показывала, что она влюблена, что Андрей ее выбор, что она прилипла к нему и будет с ним всегда и всю жизнь. Состояние Андрея быстро восстановилось. Но Катя продолжала засыпать вопросами. На все вопросы Кати Андрей ответил, что времени мало. Тем более что ответов на них нет, да и мама уже близко. Катя подбежала к маме. Они обнялись, поцеловались, и пока обошлось без слез.

Андрей, конечно, понимал, что это не мистика, не трансформация детского воображения в действительность, а очень редкое совпадение, стечение воображаемого с действительностью. И уже не образам, не воображаемым родителям, а вполне реальной живой женщине он положил на алтарь всю свою военную карьеру – фактически отказавшись от генеральских погон. Здесь впервые за все это непродолжительное время, с плеч Андрея буквально слетел груз тоски о брошенной службе, самоедства, самобичевания. Андрей с облегчением ответил на постоянно угнетающий его вопрос – все правильно. С этого момента Андрей забыл о прошлой жизни, вычеркнул ее из своего сердца. Он погрузился в лоно новых ценностей, начал новую жизнь, стал другим человеком. Андрею хотелось по примеру Кати подбежать к Юле, прижать к себе, сказать: «Наконец мы встретились, теперь мы никогда не расстанемся, я буду вас охранять и оберегать. Я вас люблю!» Но этикет не позволял это делать. Ведь они видят друг друга впервые. А то, что мама Кати как две капли воды похожа на его маму, созданную его воображением, так это хоть и очень редкое, но все же только совпадение. Поэтому знакомство, первоначальное общение могут протекать только в русле общепринятой скромности, сдержанности, приличия и минимума эмоций. В противном случае Юля Андрея не поймет и, несомненно, примет за сумасшедшего или невежественного человека. И это будет оправдано.

«Ведь мы видимся впервые, – думает Андрей, – и бурные эмоции будут выглядеть вызывающе. Кроме того, неизвестно, как сложатся отношения с Катей». Андрей заметил, что мама и Петр Ильич вели себя с Катей чрезвычайно странно: во-первых, никто из них ни слова не сказал из того, что бы сказали любые другие родителей в такой ситуации. Мол, ребята, вы что творите? А ну-ка на самолет и домой! Сыграем свадьбу, потом можете ехать на все четыре стороны.

Но при всех любезностях, нежности и ласкового отношения с дочкой, да и с Андреем, они вели себя так, как будто бы провожали дочку куда-то на дачу, в Подмосковье к бабушке, а не неизвестно пока еще с кем, и неизвестно куда. Тем более, под зиму, да еще и в Арктику. В их поведении просматривалось не то что сожаление об отъезде Кати, а, наоборот, даже желание отправить Катю куда подальше, безо всякого сожаления. Такое же отношение было и к Андрею. При всех любезностях, добродушии, улыбках никто из них не спросил Андрея: кто ты, откуда, где твой дом, где и кто твои родители, где они живут, чем занимаются.

Андрею показалось, что если бы Катя не представила, то они, наверное, не спросили бы даже, как его зовут. Из поведения мамы и дяди можно сделать два вывода: либо они Андрея уже хорошо знают и не считают нужным что-то уточнять или притворяться, либо они интеллектуалы такого уровня, что знание биографии Андрея и его семьи абсолютно не играет никакой роли в отношениях между их дочкой и предполагаемым зятем – в их совместной жизни, материальном благополучии и семейном счастье.

И, конечно, хотя эта позиция абсолютно верна, но она отступает от стандартного поведения ста процентов людей, оказавшихся в такой ситуации. Обычно родители, впервые встретившие кандидата в зятья, хотя и под предлогом телохранителя, или, тем более, кандидата в зятья и плюс штатного телохранителя дочери, долго, по нескольку раз, подробно расспрашивают обо всей его прошедшей жизни. Это связано не только с обеспокоенностью родителей за свою дочь, с естественным желанием знать, в чьи руки попадает их дочь, будут ли эти руки такие же нежные и ласковые, как руки родителей, но и с тем, что незнакомым людям, впервые встретившимся, больше не о чем и разговаривать, кроме как знакомиться и узнавать побольше друг о друге. Андрей был удивлен и даже поражен тем, что при всех нежностях мама и дядя не сделали даже намека на то, чтобы свадьбу справить в Москве, среди родных, близких, друзей детства, сокурсников, коллег по работе.

Мысли лезли разные, вплоть до криминальных, но объяснения ни одного. Криминал объективно исключался. В Москве Катя вела себя довольно свободно, весело. Общалась с соседями, бывшими сокурсниками. Как потом выяснилось, к большому удивлению, Катя выписалась в милиции по месту жительства. В то же время чувствовалось, что родители Кати – люди высокого ранга, известные не только в своей стране. И привязывать к ним что-то плохое было даже стыдно. В связи с этим интрига закручивалась все крепче и крепче. И, казалось, раскрутить ее будет уже очень трудно. Оставалось только ждать.

Катя и Андрей с мамой и Петром Ильичом вышли на перрон. Вагоны уже подцепили к локомотиву, кондукторы стояли в тамбурах с флажками. До отправки поезда оставались считанные минуты. Кондукторы просили отъезжающих поторопиться и зайти в вагоны. Из вагонов поспешно выходили провожающие, становились каждый напротив окна уезжающих близких, а отъезжающие, успешно занявшие свои места, высовывались в открытые окна и продолжали прощаться и слушать пожелания счастливого пути, давая последние напутствия. Юля держала Катю двумя руками за левую руку, голову чуть-чуть наклонила к плечу Кати. Остановились в двух-трех метрах от вагона, повернулись друг к другу лицом, взяв друг друга под локти и молча смотрели друг на друга.

Катя начала разговор первая:

– Мама, ну скажи хоть слово. Как он тебе?

– Я, Катя, молчу, потому что у меня нет слов описать его достоинства, могу сказать лишь одним словом – он великолепный. В Москве, а может быть, и во всем Союзе таких больше нет. Тебе в жизни очень повезло встретить такого мужчину. Теперь у тебя одна задача: приложить все усилия, способности и нежность, чтобы его не потерять. Катя, вы будете ехать несколько суток. Поезд – это великолепное место, чтобы сблизиться. Запомни, Катя, если до Воркуты ты не станешь его женой, то ехать дальше и играть там свадьбу не будет никакого смысла. На свадьбе он тебя не поймет, он тебя не примет. Это значит, что в Москву вы будете возвращаться в разных вагонах.

– Мама, ты что, читаешь мои планы? Я так и спланировала.

– Нет, Катя, я твои планы не читаю. Просто у нас с тобой одинаковый подход к решению одной и то же проблемы.

– Граждане, поторопитесь, поезд отправляется! – закричала кондуктор.

У Юли затрясся подбородок, скривились губки. И хотя Юля все же хотела пересилить себя, выдавить улыбку, но глаза стали мокрыми – по лицу потекли слезы. Катя и Юля обнялись, крепко прижались друг к другу и заревели, как дети.

Кондуктор крикнула: