Девушка брезгливо рассматривает инъектор, а затем бросает его на пол. Высокий каблук безжалостно и злобно топчет пластик, пока от него не остается мелкая труха.

— Как же мы не заметили? — озверело сокрушается Франко, — Почему не поняли? Смерть Мари его так подкосила!

Словно повинуясь его словам, цветной калейдоскоп на экране прерывается. Бесконечный поток пестрых бессмысленных красок иссякает, а на его месте возникает простой объемный образ. Мари Дин смотрит с голографических мониторов, как живая; чуть насмешливый дружелюбный теплый взгляд обещает надежду и скорую встречу; откровенное платье обнажает белые плечи и верх груди; длинные волосы раскиданы по спине и слегка колышутся под порывами несуществующего ветра.

— Нэш! Нэш, очнись! — Моро по-прежнему теребит бесчувственное тело.

Голова Августа болтается, как воздушный шарик на веревке; плечи и руки вяло перекатываются по креслу, будто наполненные вязким гелем. Взгляд все такой же бессмысленный, слюна размазалась по подбородку, изо рта доносится недовольное бормотание.

— Оставь, — безрадостно качает головой Кравец, — Парень в наркотическом сне. У нас нет ни навыков, ни нужных средств, чтобы привести его в порядок.

— И долго это еще продлиться? — уточняю со слабой надеждой.

— Кто знает? — девушка грустно пожимает плечами, — Зависит от дозы… Может, пять минут. А может — пять часов!

Франко бережно укладывает друга поудобнее, отступает на шаг, не сводя печального взгляда с аморфной фигуры. Сердце сжимается от боли и тоски, видя, во что превращается деятельный и амбициозный человек под действием всего лишь одной дозы химической дряни.

— Значит, мы сами должны что-то решить! — говорю и понимаю, что тем самым перекладываю ответственность на себя.

Франко смотрит на Анну, девушка — на меня. В кои-то веки ее надменный вид сменяется на выражение неуверенности и даже какой-то хрупкости. Взгляд на взгляд, глаза в глаза, между нами проскакивает искра взаимопонимания. Посылаю блондинке импульс спокойствия и силы; уже вполне осознаю, чего она ждет. Да и у меня, по сути, не остается иного выбора.

— Мы не можем не реагировать на послание, — медленно и веско проговариваю общие мысли, — Мы просто обязаны проверить, что там происходит!

Спутники синхронно кивают, Моро кидает быстрый взгляд на часы.

— Время… Времени почти нет!

Выскакиваем из полутемного кабинета, в гостиной нас ждет недоумевающий Голиаф.

— Вооружиться! — восклицает Франко, — Переодеваться некогда!

Он хватает куртку, одним ловким движением втискивая худые руки в рукава. Ему-то, если честно, оружие и вовсе ни к чему — он сам оружие!

— Я готова! — несколько кровожадно заявляет Анна, поглаживая ладонью осиную талию.

Красотка выглядит сногсшибательно: короткая юбка, высокие сапожки, белая блузка и широкий пояс. Где-то там, как я теперь понимаю, скрыт, свернут кругами тот самый стальной кнут, коим блондинка владеет с непревзойденным мастерством. Она будто собралась на вечеринку, а не на боевую операцию.

— У меня только стандартный рельсотрон, — Кокс растеряно хлопает по кобуре у пояса.

— Сойдет! — Моро уже шагает к выходу.

Смотрю на пустые ладони — получается, я самый бесполезный участник команды. Ни оружия, ни стопроцентно работающих навыков. Можно было бы назваться пушечным мясом, да только и мяса того — кот наплакал.

— Держи! — Франко на ходу бросает тряпичный сверток.

С трудом ловлю передачку, рассматриваю — в руках знакомое оружие. Две кинетические перчатки, залитые энергией под завязку. Надо же, а говорили, что перезарядка стоит целого состояния! Не поскупились, значит!

Натягиваю оружие уже на бегу, с трудом поспевая за впередиидущей троицей. Моро шагает, изредка срываясь в легкую трусцу, что-то тихо объясняет Голиафу. Анна ловко семенит следом, высокие каблуки отнюдь не мешают девушке передвигаться с завидной скоростью. Оглянувшись, она оценивающе измеряет меня взглядом. Махаю рукой — тут мол, не отстану!

В очередной раз забег на длинную дистанцию; с удивлением замечаю, что даже дыхание не сбивается. Видимо, тренировки все же не прошли даром: хоть какую-то нагрузку организм сумел усвоить и направить себе на пользу.

Проносимся вдоль заборов и заводских цехов; почти знакомой дорогой пробегаем мимо череды однотипных строений; не замедляя шага преодолеваем узкий проход и пустынную часть заброшенных ангаров. За каких-то пятнадцать минут — рекордное для меня время — добираемся до конечной точки. Взору предстает памятная площадка перед внушительной громадой многометровой трубы.

— Ну, и чего торопились? — тяжело дыша, вопрошает Голиаф.

Похоже, ему дистанция далась сложнее всех. Мужчина несколько вспотел, да и прыти у него явно поубавилось. Вот Франко, наоборот, будто и не почувствовал пробежки. Анна тоже смотрит бодро, хоть волосы слегка и подрастрепались.