— Я очень застенчивая, — грустно делюсь я, — и мой психотерапевт посоветовал мне ежедневно завязывать пять новых знакомств.

На лице лысого появляется любопытство.

— Серьезно?

— Ага, — с печальным видом киваю я. — Давайте познакомимся, что ли?

— Меня Вадим зовут, — радостно сообщает лысый.

— А я — Егор, кисуля, — говорит брюнет и зачем-то гладит меня по пальцам.

Его прикосновение жутко неприятно. Я невольно отдергиваю руку и убираю ее под стол. Не, все-таки качки явно не в моем вкусе.

— Значит, ты борешься с застенчивостью, да? — ухмыляется лысый. — Как я тебя понимаю! Я раньше тоже стеснительный был.

— Ты был стеснительный? — брюнет противно ржет. — Что ты заливаешь?

— Ничего не заливаю, — хмурится лысый. — Я же про детство. В детстве у меня кучу комплексов было. А потом я стал тягать железо, и все прошло.

— Супер! — выдавливаю из себя я. — Предлагаете мне тоже с железяками заниматься?

— Не, тебе надо больше общаться, — развалившись на стуле, сообщает он. — Общаться, а не просто знакомиться с людьми.

— Короче, хочешь перестать стесняться — поехали с нами на экскурсию, — вворачивает брюнет. — Мы тачку арендовали. Поездим по побережью — узнаем друг друга поближе.

Он так противно мне подмигивает, что становится не по себе.

— Ой, нет, — бормочу я, — меня в машине всегда укачивает.

— Да ладно тебе, чего ломаешься, кисуля? — раздраженно пыхтит брюнет и придвигается ко мне вплотную. — Мы будем часто останавливаться, чтобы тебя не тошнило. Никто тебя не обидит.

— Сметана! — Я подскакиваю на ноги и хватаю свою тарелку. — Мне нужна сметана к сырникам. Извините, мальчики, но я должна вас оставить…

Брюнет выхватывает у меня тарелку и возвращает ее на стол:

— Ну так сходи за сметаной и возвращайся. Мы, как бы, еще не договорили.

— Э… Хорошо, — киваю я и только для вида отправляюсь к стойке с соусами.

Возвращаться к качкам мне не интересно. Ни с кем из них у меня «химии» явно не случится. Я неторопливо делаю себе пару бутербродов, а потом наливаю чаю, напевая под нос какую-то песенку.

— Ты хорошо поешь! — неожиданно говорит мне худенький паренек в очках, выбирающий рядом со мной конфеты.

Я даже вздрагиваю от неожиданности. Опять соотечественник?

— Только немного в ноты не попадаешь, — добавляет паренек и добродушно улыбается. — Но это ничего…

— Ты музыкант?

— Да, — он выглядит удивленно. — Как ты догадалась?

— Я экстрасенс, — хихикаю я. — Меня, кстати, Ника зовут.

— А я Матвей, — парень быстро кладет на свой поднос пару шоколадных трюфелей и смотрит на меня с интересом.

Я тоже прихватываю себе какую-то сладкую корябушку:

— С кем ты путешествуешь?

— С друзьями.

— И где они?

— Перепились вчера, как последние маргиналы, и сейчас дрыхнут. А я вот тут грущу в одиночестве, — он делает нарочито печальный вид. — Может, составишь мне компанию? Вместе грустить веселей.

У меня чуть поднос из рук не вываливаются. Этот ботаник меня клеит, что ли? Прямо фантастика какая-то.

Паренек снова улыбается. Его серые глаза лучатся добротой и теплом. И пусть он не так хорошо собой, как Петров, он все равно удивительно располагает к себе. Даже его слегка оттопыренные уши кажутся мне милыми.

— Конечно, я составлю тебя компанию, — говорю я, и мы быстро занимаем один из ближайших столиков.

Через пять минут я знаю о Матвее целую кучу фактов. Он из Минска, только недавно окончил консерваторию, а теперь там преподает. У него нет вредных привычек и дурной наследственности. В детстве он хотел стать моряком, потому не равнодушен к круизам.

Моя беседа с Матвеем льется так легко и непринужденно, что даже странно. Кажется, мы можем болтать обо всем на свете, и нам обоим это будет интересно.

Когда мы допиваем чай, Матвей решительно приглашает меня на свиданье. Я чуть из шорт не выпрыгиваю от счастья. Заверяю его, что буду безумно рада встретиться, но пока, к сожалению, не знаю, когда освобожусь вечером. Он тут же предлагает мне обменяться телефонами, чтобы не потерять друг друга. Не парень, а мечта!

Я с удовольствием диктую ему свой номер.

— Так, кисуля, я чет не понял, — раздается сзади противный голос, — ты решила нас кинуть ради этого задохлика?

Оглянувшись, я вижу, что у нашего столика стоят те самые качки, что зазывали меня покататься. Они смотрят на Матвея угрожающе: