Шрифт:
— Что? — открываю глаза и обнаруживаю, что теперь я и Никита прикованы друг к другу наручниками. — Петров, ты что себе позволяешь?
– Извини, но по — другому никак, — виновато бормочет он и отводит глаза. — Я просто умру, если ты снова сбежишь.
— Да я тебя сейчас сама убью! — кричу я так, что в горах звенит эхо. — Сама!
Эпилог. Никита
Год спустя.
Пупс вот уже полчаса не может определиться с букетом, и мое терпение подходит к концу. Я демонстративно кошусь на часы:
— Валера, бери уже хоть что-нибудь и пойдем. Через неделю твой веник все равно завянет и тогда станет неважно: розы это были или орхидеи.
— Да я понимаю, — кивает он и по-прежнему мнется. — Я почти выбрал.
Он снова обнюхивает ряд букетов, выставленных перед ним продавщицей, а потом смотрит на нее виновато:
— А может, у вас еще что-нибудь интересное есть?
— Короче, я тебя в машине подожду, — бурчу я и выхожу из магазина.
На улице совершенно неожиданно сталкиваюсь с Маринкой. Она выглядит счастливой. А еще она заботливо придерживает руками огромный беременный живот.
— Привет! — говорю я и жду чего угодно от истерики до побоев.
Но Маринка просто смотрит на меня сияющими глазами:
— О, привет, Никит! Давно не виделись. Как у тебя дела?
— У меня нормально. А у тебя, я гляжу, ожидается прибавление. Поздравляю!
— Спасибо, — кивает она и нежно поглаживает ладонью живот.
— И кто там у тебя. Мальчик? Или девочка?
Она улыбается:
— Мальчик. И девочка! У меня двойня.
— Ничего себе! — я некоторое время мнусь, а потом все же добавляю: — Слушай, я все собирался тебе позвонить, да откладывал. Прости за то, что мы так некрасиво расстались.
— Некрасиво? — она наклоняет голову набок и чуть щурится от солнца. — Нет, Петров, все было правильно. Очень хорошо, что ты не стал мотать мне нервы, а сразу слился. Я тебе ужасно за это благодарна.
— Серьезно?
Она кивает, а потом поглядывает куда-то вдаль:
— Я побегу, ладно? Меня просто муж ждет. Мы с ним сейчас поедем кроватки покупать.
— Да, конечно, беги!
— Всего хорошего! — ласково говорит Марина и растворяется в толпе.
Из магазина появляется Пупс. В руках у него букет разноцветных роз, на губах — счастливая улыбка.
— Ну наконец-то! — искренне радуюсь я. — Поехали уже. Девчонки, наверное, заждались.
— А ты? — Валера вдруг смотрит на меня с упреком.
— Что я?
— Не хочешь купить для Ники цветов?
— Пфф! С чего вдруг? Мы с ней уже год вместе, конфетно-букетный период у нас давно закончился. К тому же у меня для нее есть кое-что получше.
— Что именно?
— Я плов забабахал. Шикарный!
Валера укоризненно качает головой. Мне даже смешно. Что он в этой жизни может понимать? Вот поживет с мое…
Когда мы грузимся в машину, выражение Валериного лица меняется на заискивающее.
— Никит, а ты не мог бы дать мне совет?
— По поводу чего?
Он некоторое время мнется, а потом все же решается говорить откровенно:
— Как выбраться из френдзоны?
— Ты про Женьку?
— Ага.
— Я думал, у вас с ней любовь.
Валера краснеет:
— Если бы. Она видит во мне только друга.
— Что, и даже не целовались ни разу?
Валера краснеет еще больше:
— Нет.
— Так возьми и поцелуй ее.
— В каком смысле?
— В том самом. Подходишь, притягиваешь к себе и целуешь. Если не побьет, значит, вы уже встречаетесь.
— А если побьет?
— Ну тут могут быть варианты…
Валера вздыхает.
— Да подожди ты загоняться, — спешу утешить я. — Может, еще и не побьет.
Минут через пятнадцать я въезжаю в свой двор и паркуюсь. Ника и Женька уже там, сидят на скамейке у подъезда, о чем-то оживленно болтают.
Неуклюже выбравшись из авто, Валера сразу бросается к Жене:
— Поздравляю с поступлением! Желаю учиться только на «отлично».
Женька смущается, смотрит себе под ноги. Я тоже выхожу из машины и невольно ухмыляюсь: нет, Валера, ты явно не во френдзоне.