Так и есть, ДеГрацца. Твой мозг постоянно атакуют мысли о прошлом и будущем. Давят, давят, накапливая напряжение, и оно прорывается, как гнойник, — по ночам, когда защита ослабевает. Мэри, веганский корабль, дети, Мэри, органический разум, Кобб, альтаирец, опять Мэри — воспоминания обрушиваются на тебя, сводя с ума. Но что за ледяная глыба на душе?! Откуда на горизонте подсознания взялся этот айсберг томительного предчувствия?

— Не пори чушь! Очередной кошмар привиделся, с кем не бывает. Не лезь в чужую голову — меньше проблем. И вообще, отвали!

ДеГрацца откинулся в кресле, дрожа от пережитого во сне страха и злости на альтаирца, успевшего покопаться у него в мозгах.

— Никто никуда не лез. Случайно вышло. Сигнал был слишком сильный. Сроду не видел такой отчетливой картинки.

— А вам что, сны не снятся?

Повисла недолгая пауза.

— Снятся, иногда даже похожие, но это отголоски коллективной памяти моего народа. Мы видим гигантский взрыв в небе, ощущаем безграничный ужас. Должно быть, меня напугала схожесть наших снов.

— Как это — коллективная память?

— Тебе неизвестна история альтаирцев? Когда-то мы были молодой, воинственной расой, не миролюбивыми, как сейчас. Наши владения простирались от Альтаира Шесть до двух ближайших планет — Альтаир Семь и Восемь. Увы, научный прогресс не сделал нас мудрее.

— Наука и мудрость не всегда синонимы, какой язык ни возьми, — печально кивнул ДеГрацца.

— Те времена давно в прошлом, и мы надеемся, что с тех пор поднялись на новую ступень развития. Так или иначе, в один прекрасный день наша первая колония, Альтаир Семь, вдруг объявила себя независимой. В желании отгородиться они, дети Альтаира Шесть, предали своих отцов.

— Такое проворачивали и до вас, причем весьма успешно.

— Да, но мы ведь телепаты, одна семья, единое целое. Решение колонистов было сродни ампутации.

— Или сродни тому, чтобы взять живой мозг и засунуть в железный ящик, да? — съязвил ДеГрацца.

— Да, после того что случилось, мы стали болезненно осторожными. Слишком сильным ударом было отделение Альтаира Семь. Переговоры ничего не дали и постепенно отношения планет накалились до предела. Дипломатические связи были разорваны. Наконец наступила развязка. Альтаир Семь, когда-то колонизировавший Альтаир Восемь, теперь заявил на него права. Но жители Альтаира Восемь хотели остаться с нами и уступать не собирались. Разразилась полномасштабная война. Мои предки долго готовились к этому страшному дню, прекрасно понимая, что должно произойти. Объединившись, Альтаир Шесть и Восемь одновременно послали боевые ракеты на планету мятежников.

— Похоже, ваши предки не знали пощады, — пробормотал ДеГрацца.

— Выбор стоял: либо мы их, либо они нас. Альтаир Семь сотрясался от взрывов. Половина населения наблюдала за происходящим с моей планеты. Увиденное навсегда запечатлелось в нашей памяти, было передано детям, потом внукам и правнукам. Воспоминания о чудовищной катастрофе живы до сих пор, отсюда и страх. Вот почему нам претит любая жестокость, и вот почему у нас так обострен инстинкт самосохранения.

— И Альтаир Семь превратился в пояс астероидов, — резюмировал ДеГрацца.

— Увы, свидетельство нашего позора будет преследовать нас вечно. Астероиды радиоактивны и по сей день.

— Радиоактивны? — воскликнул ДеГрацца, осененный внезапной догадкой.

— Естественно, — кивнул альтаирец.

— И что же тогда получается?.. — пробормотал ДеГрацца, впившись взглядом в радар, где мерцали яркие подвижные точки, сквозь которые прокладывал путь компьютер, заставляя корабль то и дело маневрировать.

— Если мозг способен в любой момент блокировать компьютер, значит, именно мозг пострадал от радиации, — упорствовал ДеГрацца.

Альтаирец, уставший от бесконечных споров, снова повторил:

— Мозг надежно защищен.

Он уже продемонстрировал землянину обшитый свинцом ящик, не пропускающий излучение.

ДеГрацца вновь заступил на одиночную вахту, альтаирец подремывал в кресле. На экране проносились бесконечные астероиды. Точки заполонили радар, прибавив в количестве и размерах. Осталось два дня — и никаких намеков на разгадку, лишь смутное, ничем не подкрепленное ощущение. Иногда бывает трудно понять самого себя. Черт, он ведь не хочет, чтобы корабль столкнулся с астероидом! С другой стороны, летать туда-сюда и ждать, пока что-то произойдет, — занятие не из приятных.

Так чего же ты хочешь? На что надеешься, сидя в ночной тишине среди звезд? Уверен, что не жаждешь смерти? Один миг — и ты уже не дышишь, кровь не бежит по жилам, тело в клочья разнесено взрывом. Смерть избавит от тягостных дум про Мэри, Кобба, тот злосчастный корабль и радиацию. Или тебя манит бессмертие? В космосе время замирает. Пока люди на Земле стареют, ты остаешься прежним. Стальная хватка ослабевает, беспощадные челюсти прошлого и будущего разжимаются, а рассудок понимает, что прошедшая неделя прошла, а новой не предвидится, потому как ты, ДеГрацца, завис где-то в антивремени. Только все это самообман. Каждая прошедшая секунда приближает тебя к будущему. Будущему, где царят реле, датчики и биоструктуры, застрахованные от погрешностей и ошибок, и где ровным счетом ничего не происходит...