— Вы — монстры.

— Думаешь?

— Я это знаю.

Кадок рассмеялся.

— Погоди еще.

— Я не жду убийства, — Валдрам оскалился. — Его лучше подавать в пылу момента.

Галина пробормотала:

— Или я мертва, — Валдрам защищал ее? Она проснулась в странной реальности.

— Если маркграфиня Кхары умрет, лучше убейте и меня.

— Месть? За кузину, которую ты ненавидишь? Удивительно. Узы крови прочнее, чем я думал.

Валдрам оскалился.

— Похоже на то.

— Скоро мы узнаем, насколько прочны те узы, ваша светлость.

Бритта и Винс появились на пороге. Девушка посмотрела на Галину.

— Та гадина получила, что заслужила.

Кадок медленно повернулся.

— То есть?

— Замки были сложные, и их там было много, но мы их открыли.

Винс буркнул:

— Я говорил, что мы не очень хороши в механической магии.

— Сокровищница открыта? — Кадок пошел к магам, его наемники следовали за ним, как псы. Чары замерцали и открылись, когда он дошел до порога.

Когда шум магии от вернувшихся чар утих, пленники остались одни в главном зале.

— Его ждет разочарование, — пробормотала Галина.

Валдрам посмотрел на нее.

— Почему?

— Казна Кхары пуста. Я потратила почти все на голодающий народ, восстановление их деревень после потопа и ремонт этого замка.

Он покачал головой.

— Это добром не кончится.

Она пожала плечами и скривилась.

— Он не спросил.

— Нужно убрать тебя отсюда.

Галина прищурилась, глядя на Валдрама здоровым глазом. Может, он изменился. Она чуть не рассмеялась от этой глупости. Она не ожидала, что каменное сердце кузена стало мягче. Он не жалел никого и ничто. Если он защищал ее, то потому что от ее жизни было больше выгоды, чем от смерти.

Аревик гладила ее волосы, попыталась заплести их, но волосы были слишком спутанными. Она рассеянно теребила свое испорченное платье.

— Не верится, что они украли твое свадебное платье.

Печаль в голосе сестры чуть не сломала Галину. Она медленно села и ждала, пока мир перестанет кружиться. Ребра ныли, лицо опухло, зубы болели. Все пострадало. От всего хотелось плакать. Она дышала ртом, чтобы успокоить желудок. Тошнить на поле боя было нормально, но она не хотела, чтобы ее стошнило на сестру.

— Ты проверяла раны кронпринца?

— Нет. Ты будешь в порядке?

— Мне нужно минутку побыть одной.

— Ох, — Аревик с неохотой встала, кусая губу, глядя на Галину.

— Иди, — она ушла, и Галина уткнулась лицом в колени. Слезы смочили ее щеки. Боги, последние часы были болью и ужасом. Ей нужны были нервы и воля, чтобы продержаться и перехитрить Кадока. А этого уже не хватало.

Магод опустился рядом с ней.

— Чем могу помочь, ваша светлость?

Галина покачала головой и скривилась.

— Просто, кхм, дай мне минутку.

Он склонился ближе и шепнул:

— Господин Гетен убьет их, — он встал и отошел.

Слова Гетена придавали ей сил снова и снова, пока ее пытали.

«Не сдавайся, Галина. Ты никогда не сдаешься», — он любил ее. Пока маги Кадока терзали ее разум, а его люди били ее тело, она держалась за любовь. Они врали про его участие. Она знала это, знала его. Он не мог так ее предать.

Но они посеяли сомнения, и они пытались укорениться рядом с сомнениями отца.

Она повернула голову и заметила свою тень в свете огня. Кости Скирона. Кусочек нее ругал Гетена за то, что он дал ей сильное орудие, которое она не могла использовать, не убив его. Свобода и месть были близко, но она не могла получить их, и это было пыткой.

Аревик вернулась с тканью в руке.

— Позволь вытереть твое лицо.

Галина выпрямилась и встала, шипя от боли. Она оттолкнула тряпку и свою злость подальше.

— Нужно выбираться из этого кошмара. Нужно убрать эти чары, — как-то.

— Прошу, дай тебе помочь, — Аревик снова попыталась вытереть ее лицо. Галина посмотрела на руки сестры, на Магода и Валдрама.

— Они развязали нас?

Магод кивнул.

— Это и меня удивило.

Валдрам поймал ее за локоть, сжав крепко, но, что удивительно, не жестоко.

— Мне это не нравится.

— Как и мне, но не будем упускать шанс, — Галина взяла у Аревик тряпку. — Выгляни наружу. Я хочу знать, что происходит во дворе, на стенах и за стенами. Где наши солдаты? Решетки опущены?