Кадок сказал:

— Стойте. Пусть будет не одна, — он посмотрел на заложников и указал на Валдрама. — Кронпринц, — Валдрама увели за дверь с ней.

Чары вернулись на место с треском.

— Прибережем принцессу и слугу на случай торга, — сказал Кадок и ухмыльнулся. — Повеселитесь с нашими друзьями.

Галина смотрела на мерцающую стену опасной магии, Кадок закрыл дверь.

— Что он задумал?

— Я не… — неземной визг перебил Валдрама. Волоски встали дыбом на руках и шее Галины. Он сжал ее руку. — Ты можешь бежать?

— Как лошадь, если надо.

— Надо.

Крикун появился из-за угла восточного коридора слуг. Желтые глаза смотрели на них. Другой зверь появился за ним.

Друзья Кадока.

Глава 16

Гетен лежал на берегу реки под деревьями. Свет луны мерцал за покачивающимися ветвями, озаряя черный лес серебряным сиянием. Размытое окружение ощущалось как бесцветная Пустота, и когда он пришел в себя, он запаниковал на миг, что умер и пересек границу Пустоты. Падение напугало его. Удар был как столкновение с четырьмя боевыми конями, которые еще и потоптались по нему.

Он выжил, благодаря королю Хьялмеру и королеве Эктрине. Они дали ему силы закрыть тело от столкновения с рекой, от ударов об камни и риска утонуть.

— Вы спасли мне жизнь. Почему? — прохрипел он, они летали вокруг него. Они стали просвечивать сильнее, ослабели, но все равно требовали его внимания. Он вдохнул, попытался сесть, но передумал. — О, нет-нет, еще нет, — лес, звезды и луна кружились, накренились, и все в нем склонилась в другую сторону.

Гетен закрыл глаза. Он видел перед глазами лицо Галины. Это было приятное отвлечение, и он дал взгляду бродить по ее веснушкам, голубым глазам, старому шраму на ее челюсти. Он помнил купальню в Гурван-Сам, как она обнажила при нем тело. Ее взгляд, ее уверенность, ее желание. Он вздохнул. Общество Урсинума могло считать ее страшной, но он видел только красоту в ее силе и уверенности. И, в шрамах или нет, ее сильное мускулистое тело было красивее всего, что он видел, держал и исследовал. Улыбаться было больно, но ему было все равно. Он улыбался, думая о возлюбленной.

Голоса, далекие, но настойчивый, стерли улыбку с его лица. Крики. Плеск. Солдаты. Может, искали его, может, нет. Не важно, потому что он не хотел, чтобы его нашли.

— Это шутка, Скирон? Намек на наказание, если я не найду некроманта? — он со стоном поднялся на колени, встал, пошатнулся и ушел в темный лес. Духи следовали за ним. Конечно. Гетен не решил тайну их компании, и граница Пустоты для них была закрыта.

Он не зашел далеко, скалы остановили его. Он был в ущелье реки Джеры, много воды текло быстро мимо каменных стен. Ему повезло, что король и королева отправили его к редкому участку берега. Без них он еще плыл бы к заливу Айестры. Или умер бы.

Летучие мыши пролетали мимо, дружелюбно задевали крыльями его лицо. Скалы были в мелких черных отверстиях. Там гнездились чайки, смотрели на него красными глазами, защищая гнезда. В отличие от чаек Урсинума, которые гнездились среди травы у болот, эти выбрали высокие пещеры, чтобы избегать хищников, как дикие псы Налвики.

Солдаты были громче. Ближе. Он заметил свет факела за деревьями. Они были на реке, вглядывались в лес, тыкая пиками в воду, искали его или его тело. Свет луны сиял на их броне и стальном оружии. Он гадал, был ли среди них Таксин. Он надеялся, что капитан упадет за борт и утонет.

Гетен разглядывал скалы. Среди многих пещер зияли несколько отверстий больше, как темные рты среди множества пустых глазниц на лице.

— Теперь вверх, — он стал забираться, хватаясь за пещеры меньше. Было проще идти тут, чем спускаться по замку, хотя дрожащие мышцы не хотели больше трудиться. Чайки не были ему рады. Несколько встряхнули перьями, некоторые тыкали его в ладони и ступни. Он шептал мягкие слова, старался не беспокоить их гнезда и птенцов, и они успокоились вокруг него.

Он добрался до пещеры, которую выбрал, там было тесно, но он оставался ниже вершин деревьев, скрытый от солдат Налвики. Он впился пальцами в выступ над отверстием, подтянул тело и забрался ногами вперед. Он удивился тому, как глубоко тянулась пещера, и что он не побеспокоил никого своим вмешательством. Он ощутил, что пещера расширялась, но не собирался лезть глубже. Он прятался, а не исследовал. Он накрыл голову темным капюшоном, сунул руки в рукава и опустил лицо на них, закрыв глаза.

Голоса стали ближе, люди шумели среди деревьев. Чайки взлетели с воплями, возмущаясь. Солдаты жаловались на них, топали, отступили. Их крики утихли.

Гетен повернулся на спину, прижал дрожащие ладони к груди, смотрел во тьму. Он упал с замка и успел только притянуть немного силы из душ короля Хьялмера и королевы Эктрины. Но даже в ту минуту искра человека, хоть и уже умершего, вызвала желание большего.

Это был голод его магии.

— Я не хочу это, — простонал Гетен не в первый и не последний раз. — Я не просил этого, — его голос дрогнул. Он прижал ладони к глазам. Он был некромантом, но он не практиковал некромантию, не в чистой форме. Так он стал бы монстром.

Он опустил дрожащие кулаки. Подавляя желание поглотить чистую энергию духов короля и королевы, он потянулся к воспоминаниям о Галине, желая ее, как зависимый. Он вспоминал ее лицо, ее смех. У нее был бесстыжий смех, от которого мужчины хохотали с ней. Галина и ее смех заставляли его думать о жизни, делали его жизнь достойной. Хоть он был в дыре, и во рту была земля, как и под туникой и в носу, хоть ему было больно, он смеялся, думая о том, как ее лицо и грудь розовели, а груди подпрыгивали немного, когда она смеялась.