— Прелесть какая! И я по нему соскучилась! — негромко захохотала я. — Ладно, преподам вам с Вазгенычем мастер-класс! Если он мне винца плеснет!

— Поля! — привычно одернула мама.

— Да шучу я, шучу! — отозвалась я, пропуская маму вперед. — И чего так кричать? Сама ведь сказала — отца разбудим!..

*

Мы с Пашей сидели на пирсе и болтали в воде ногами. Рядом лежали доски для сапсерфинга и весла. Бледно-розовое солнце только взошло над морем.

— Как ощущения перед соревнованиями? — спросила я, искоса поглядывая на Пашку.

С его мокрой темной челки упало несколько капель.

— Герман, гад, нас подвел… Свинтил куда-то перед самым стартом, — ответил Долгих. — Хотя сам громче всех орал, что только он в команде настроен на победу…

— Тебе-то что! — пожала я плечами. — Одним конкурентом меньше…

— В личном первенстве — да, — согласился со мной Паша. — А вот в общекомандном зачете… А главное — куда он подевался? Никого из ребят не предупредил… Надеюсь, его не приняли за неведомого «наркошу», которого с фонарями и собаками разыскивают в городе? А то, может, они решили всех пацанов одного возраста перетрясти?

Лицо Долгих стало задумчивым и даже обеспокоенным за товарища.

— Не беспокойся! Там нет никакого криминала, — наконец, произнесла я, осматривая пустой пляж, по которому важно разгуливали чайки.

Вот уже несколько дней, как перед сном я больше не думаю о том, что произошло со мной и Пашей… Меня перестали внезапно посещать тревожные чувства страха, слежки… Может, от того, что мне просто было некогда об этом думать. Целыми днями мы проводили с мамой на рынке, в перерывах между продажами болтая обо всем на свете. А теперь и Паша вернулся со сборов…

Единственное, что все же меня в этой мутной истории беспокоило — это Ульяна… Последняя наша встреча оставила на душе осадок. Ясно одно: вляпалась Шацкая во что-то очень страшное и опасное…

— Ты так считаешь? — оторвал меня от мыслей Паша.

— По поводу криминала? Ну, конечно! — я расслабленно рассмеялась.

— Просто странно все это… На Буравчика не похоже… Слиться с соревнований! Он хоть болтун и бабник, но пацан ответственный.

Я огляделась.

— Ладно, могу сообщить тебе кое-какую инсайдерскую информацию! Честно говоря, удивляюсь, что имя Буравина еще не стало достоянием общественности…

— О чем ты? — удивился Пашка.

— Герман ударился в бега с женой мэра!

— Чего? — захохотал Пашка. — Ковалева, ты шутишь?

— Какие шутки? — оскорбилась я. — Ты что, не слышал об этой семейной драме?

— Слышал, что под мэра теперь копают, откуда у них с женой столько бабок… А про драму ничего!

— Эх, ты! — укоризненно покачала я головой. Кого волнуют взятки и подлог, когда во главе — история любви, семейная драма? Мне почему-то искренне хотелось верить, что Буравчик состоял в секретных отношениях с той женщиной не только из-за денег…

Я поведала Пашке все, что узнала от мамы. Друг слушал мой рассказ, открыв от удивления рот.

— Вот так бывает! — развела я руками, закончив свой рассказ.

Долгих покачал головой.

— Эх, а ведь он так тебе нравился! — с издевкой произнес друг, внимательно поглядывая на меня.

— Ага, променял свою крошку на кроху побольше, — вздохнула я.

— И опытнее, — подсказал Паша.

— И богаче, — отозвалась я.

— Зачем ему какая-то маленькая хлебная крошка… — начал Пашка.

— Когда есть такой тертый калач! — закончила я.

Пашка громко захохотал, запрокинув голову назад.

— Аполлинарий, что бы я без тебя делал? — отсмеявшись, спросил Паша. Смотрел на меня, щурясь от утреннего теплого солнца. И от этого внимательного взгляда сердце, по привычке, гулко застучало в ребра… Я уставилась на спокойное море.

Долгих со шлепком бросил с пирса доску на воду и взялся за весло.

— Прокатимся еще раз? Пока отдыхающие не добрались до пляжа…

Паша греб к скалам. Весло аккуратно, без всплеска входило в прозрачную воду. Я засмотрелась на широкую загорелую спину друга. Легкий ветер растрепал темные Пашкины кудри. Попутно взглянула на пляж, на котором уже располагались отдыхающие. Вот к кромке берега подошли две высокие девушки в купальниках. Забравшись на крутые валуны, подруги фотографировали друг друга в лучах утреннего солнца. Принимая при этом самые соблазнительные позы… Я посмотрела на Пашу. Друг греб дальше, к небольшому скалистому мысу, не глядя на берег. А если бы он обратил внимание на этих девушек? А мне-то что? Кто я Паше? По-прежнему лучшая подруга… Он уехал на сборы, и мы практически не общались… Тем более, на тему: что произошло между нами той опасной ночью, и как нам теперь быть дальше. Накануне, вернувшись вечером домой, Паша написал сообщение, в котором предложил встретиться с самого утра на пляже, взяв под его роспись инвентарь для сапсерфинга… Встретились. Но о том, что меня волнует, так и не поговорили.

Долгих тоже посмотрел в сторону пляжа, оглянулся на каменные валуны, где проходила фотосессия… Я, крепко стоя на ногах, сердито вонзила весло в воду. Расслабься, Ковалева! Перестань себя накручивать! Но я продолжала яростно грести вслед за Долгих к мысу, оставляя за собой кучу серебристых брызг. Наверное, со стороны напоминала Ягу, которая бросилась в погоню и махала метлой из ступы.

Если между нами больше ничего не будет, я уйду. Не хочу оставаться. Не могу… Все началось еще с Тарасовой Ленки, из-за которой Паша в девятом классе подрался с Максом Галушиным… А поцелуй Паши и Лены на выпускном? Тогда меня будто смыло грязными холодными потопами… Сколько еще девчонок было рядом с Долгих? Новых я не переживу. Особенно после того, что между нами было. Это как отобрать долгожданный распечатанный подарок… Оставив лишь бесполезную яркую обертку… На память.