Мне так хорошо с ним. Хочу все время его рядом, чтобы обнимал, целовал, чтобы делал со мной все то, от чего сердце стучит как ненормальное, а я схожу с ума снова и снова. В его объятиях я чувствую себя желанной и иногда даже абсолютно счастливой.

Но нам приходится расставаться. И это даже хорошо, потому что при Жукове я словно под гипнозом. Он столько времени проводит у меня, что сомнений нет — сейчас он только мой. Антон не говорит прямо, но я чувствую это. И думать о том, что сама себя обманываю, не хочу. А редкие мысли, появляющиеся по этому поводу, гоню прочь.

Это не просто секс, ему интересна я: чем увлекаюсь, какие книги читаю, что думаю по тому или иному вопросу. А ещё он умный и эрудированный, много читает. Я-то думала, что самое главное его увлечение — это многочисленные похождения.

Откровенных бесед мы по-прежнему не ведем, но всё же неловкости между нами меньше, чем раньше.

И хотя прошло совсем немного времени, он становится для меня слишком близким.

Страшно лишь, что это может закончиться. Особенно остро я чувствую это сегодня, после того звонка. Антон становится задумчивым, взгляд меняется, и у меня в груди расползается тревога.

Ничего удивительного, что как только он уходит, на меня набрасывается армия предположений. Мысли, мысли, мысли. И так всегда, когда остаюсь одна.

Но стоит снова его увидеть — упаковываю сомнения и отправляю в воображаемую мусорную корзину. А потом отдаюсь моменту.

Я начинаю понимать, о чем говорила Женька все это время. Ее "жить сегодняшним днём" становится для меня жизненно важным ориентиром.

С улыбкой наношу блеск на губы, а потом посылаю воздушный поцелуй в зеркалу. Замерев, смущаюсь, вспоминая, какие сцены происходили перед ним. Никогда не думала, что отражение может так нравиться.

Улыбнувшись ещё раз, беру сумку и выбегаю из квартиры. Главное, отработать смену, а потом мы с Антоном снова будем вместе. В клубе он не появляется, говоря, что не хочет отвлекать меня от работы. При этом описывает, как именно. И хотя я соглашаюсь, что так лучше, сама надеюсь, что когда-нибудь он это воплотит в реальность.

Правда, не представляю, как вести себя, если он все-таки придёт. Боюсь, что кто-нибудь догадается о нас. Олег вот стал выдавать мне дополнительную зарплату в конверте, утверждая, что это нормальная практика, и так многие получают. Я, конечно, рада дополнительному доходу, но вдруг это все-таки Антон постарался? Только вот спросить его не решаюсь.

Веселье в самом разгаре: музыка, танцы, коктейли, я еле успеваю с заказами. Проходя мимо танцпола, встречаю Женьку. Она вроде довольна жизнью, говорит, пришли с мамой отпраздновать ее поступление. Я очень рада за подругу, ведь она решилась попробовать учиться там, где ей будет интересно.

— Мать, конечно, сказала своё фи, — усмехается Женька, — но папа поддержал, так что прорвёмся. Он, кстати, тоже к нам присоединился. Слушай, — Женька заговорщицки щурится, — сознаешься уже наконец, что у тебя кто-то появился?

Я теряюсь. Даже не столько оттого, что речь об ее отце, сколько от факта, что мы слишком отдалились друг от друга, чтобы вести подобные разговоры. По крайней мере, мне этого не хочется.

Потому отнекиваюсь:

– Я же говорила, что…

– Да, я всё это уже слышала. Ты сосредоточена на работе и предстоящей учебе. Но я всё ещё хочу знать, кто тот, благодаря кому ты выглядишь оттраханной донельзя, — она смеется, а я смущенно оглядываюсь.

Ужас какой, вдруг кто услышит?

– Жень, давай потом.

– Я поблагодарить его хочу, Сонь, у тебя глаза светятся, — добавляет подруга. — Ну ладно, как ни назови, а меня не проведешь. У тебя был секс!

Я снова опускаю глаза. И вовсе не от смущения, как может решить подруга, а потому что она попадает в точку. Но вряд ли Жене понравится, какую роль в этом всем играет её отец.

Но стыд не затмевает желание: мне не терпится его увидеть и, когда появляется возможность, несусь в вип. Вот только открыв дверь, застываю.

Антон сидит на диване, откинувшись на спинку, а рядом тетя Марина. Довольно близко, и они очень мило проводят время. Если так можно назвать те откровенные взгляды, что Женькина мать бросает на Антона.

Вдруг это она звонила ему днём, и настрой его изменился, потому что мужчина решил сбежать от меня к ней? В груди появляется тяжесть, а ноги словно прирастают к полу, я просто держусь за ручку двери, продолжая пялиться на них. Наконец, словно издалека слышу свой голос:

– Антон Дмитриевич, вам как обычно?

– Сегодня, пожалуй, кофе, а потом десерт.

Он расслаблен и, кажется, доволен, а мне вот почему-то невесело. С другой стороны, они ведь могут просто общаться, верно? В кабинете. Наедине. Так близко друг к другу. Нет, я не хочу об этом думать.